Сыны грома

Один из франков подался вперед, выкрикивая своим солдатам какие-то приказы. С быстротою молнии я вонзил копье ему в горло и со всей силы повернул, прежде чем выдернуть острие. От моего шлема отскочила стрела. Свейн Рыжий подцепил императорского солдата, всадив ему в плечо свою огромную секиру, и перебросил его через ширстрек. Франк разбил лицо о корпус «Змея», прежде чем исчезнуть в воде под ее брюхом. Сигурд метнул копье, поразив толстого воина в мясистую шею. Тот закричал, как женщина, и упал, вцепившись в древко. Всюду сыпались стрелы, втыкаясь в палубу и в щиты, застревая в кольчугах или путаясь в плащах. Послышался еще один сильный удар: это «Фьорд-Эльк», пройдя с левого борта, столкнулся со вторым франкским кораблем. Но река не перестает течь, когда людям приходит в голову убивать друг друга, и мы продолжали неуклюже двигаться по течению, развернутые боком. Оба судна медленно, но верно поворачивались носами вниз. Кальф, шатаясь, попятился, лицо его исказилось от боли: ему в плечо вонзилась стрела. А у Халльдора была рассечена щека, и мясо вместе с кожей и взъерошенной бородой повисло, обнажив кость. Глаза викинга расширились от ужаса.

– Дядя, отцепи нас от этого поганого корыта! – крикнул Сигурд, ударяя мечом по франкскому щиту.

И тут я увидал Кинетрит. Она стояла на корме «Змея», и низкорослый англичанин Виглаф умолял ее укрыться за его щитом. Но она лишь указала на восток. Когда Виглаф посмотрел в ту сторону, его лицо выразило все: три, если не больше, франкских корабля (поменьше первых двух) отчалили от мола, заполненные вооруженными людьми, и готовились послать смертоносную тучу на наш правый борт. Копье, вылетевшее из толпы врагов, отскочило от шишака моего щита. Улаф и Брам Медведь, подбежав к нам, принялись поднимать весла и бить ими по борту франкского судна. Викинги налегали изо всех сил, стараясь оттолкнуть неприятельский корабль. Бодвар с Ирсой взялись помогать. Эти четверо подвергали себя большой опасности, и потому некоторые из нас стали прикрывать их своими щитами, вместо того чтобы разить противника. Асгот, Ульф и Гуннар швыряли неважно изготовленные копья, которые мы подобрали. Враги пригибали головы. Ни одна из сторон не использовала крюков, и я подумал, что франки хотят сцепиться с нами борт о борт не больше, чем мы с ними.

Датчане тем временем догнали нас и принялись метать стрелы и копья в небольшие франкские суда, чем помогли нам. Рольф понял, что ладьи нужно держать носами по течению, чтобы не угодить во вражескую западню. Полоска воды уже отделяла «Змея» от корабля противника. Улаф подстегнул своих помощников, и они сделали последнее отчаянное усилие, чтобы оттолкнуться от судна, которое, как кричал Дядя, строили слепые тупоголовые сыновья однорукого тролля. Брам и другие викинги не нуждались в побуждении: как только расстояние между кораблями увеличилось, половина из всех, кто был на левом борту, схватили весла и уселись на сундуки, а остальные стали прикрывать их щитами.

– Ворон! – крикнул кто-то. – Ворон!

Обернувшись, я увидел Боргонова телохранителя, того самого великана. Пробираясь сквозь толпу франков, он лез на корму, где его соратники все еще стреляли, ведь корабли едва разошлись на расстояние вытянутой руки.

– Чего хочет этот здоровенный ублюдок? – произнес англичанин Ульфберт, вкладывая меч в ножны и швыряя копье.

Оно пролетело рядом с лицом великана, вставшего на ширстрек. Норвежские стрелы проносились мимо него. Казалось, он вот-вот на нас прыгнет, хотя полоса воды между двумя кормами ширилась.

– Этот здоровенный кусок дерьма, видно, спятил, – сказал Пенда, вытаращив глаза.

– Эй ты, большая зловонная куча! Я здесь! – крикнул я, поднимаясь на приступку в основании мачты и стуча мечом по щиту. – Ты, кабанья морда!

Франк увидал меня, и ухмылка расползлась по его лицу. Он как будто даже не заметил стрелы, отскочившей от железной чешуи на его плече. Викинги, стоявшие на корме «Змея», невольно попятились, освободив пространство перед румпелем. Их щиты по-прежнему были неподвижно подняты, хотя поток копий и стрел начинал иссякать. Наконец великан согнул мощные ноги, выбросил руки вперед и, прыгнув, с глухим ударом приземлился на нашу палубу. Это был мощный скачок, особенно если учесть тяжесть тела и снаряжения. То, что викинги позволили Боргонову телохранителю его совершить, а не выстроились у ширстрека и не столкнули верзилу в темные глубины, было данью уважения.

– Он мой! – взвыл Свейн Рыжий, устремляясь к великану, который даже не обернулся, чтобы взглянуть на свое судно, удалявшееся от «Змея» благодаря усилиям наших гребцов.

Франки стояли у себя на корме, пялясь на нас из-под шлемов и по-прежнему сжимая в руках мечи и копья. Однако вскоре им был отдан приказ, и тогда они бросились на свои скамьи, сунули весла в воду и погнали корабль за нами.

– Нет, Свейн, – выпалил я, схватив за плечо Бьярни: тот тоже выступил вперед, желая сразиться с тем, кто снес голову его брату. – Эта битва за мной.