Сыны грома

Мы все принялись, крича, бросать копья, и выпущенная нами туча принесла на борт «Фьорд-Элька» неминуемую гибель: когда викинг, чьи плечи за годы гребли превратились в железо, кидает копье, человеческая плоть порой не задерживает острия, и оно пронзает тело насквозь. Неприятель шел по спокойному морю, не чая беды, поэтому на людях не оказалось кольчуг. Теперь бедолаги толкались и бранились возле неглубокого трюма, где лежало их снаряжение. Когда враги сбиты в тесную кучу, промахнуться нелегко. Утреннее небо содрогнулось от воплей. В давке некоторые саксы пытались использовать друг друга как щиты. Флоки Черный и Брам уже вонзили крюки в борт «Фьорд-Элька» и, дико скалясь, потянули за веревки, чтобы связать два корабля. Оск и Арнвид бросили еще несколько крючьев. Тот, что кинул Оск, слетел, но Арнвидов крюк зацепился. Бьярни схватился за канат. Теперь враги могли от нас оторваться, лишь перерезав веревки, что им едва ли удалось бы сделать, когда наши копья разили их, точно молнии. Трое саксов с побелевшими лицами и вытаращенными глазами стояли на корме, натягивая тетивы луков, однако корабли раскачивались в пылу сражения, и стрелы не попадали в цель. Лишь немногие из них долетели до нас, отскочив от наших щитов и кольчуг, в тот миг, когда суда с глухим стуком сошлись бортами.

Викинги заревели, и их рев был подобен грому. Сигурд, первым прыгнув на палубу «Фьорд-Элька», ударил двух саксов щитом, а меч вонзил в горло третьему. Растянувшись по всей длине «Змея» и размахивая оружием, норвежцы врезались в толпу неподготовленных врагов. Я перескочил через соединенные ширстреки после Пенды и поскользнулся на досках, уже успевших стать мокрыми от крови. Один из людей Эльдреда бросил копье мне в грудь, но я заслонился щитом и всадил в плечо саксу свой меч, который застрял в нем, как нож в тугом куске мяса. Враг закричал. Я пнул его левым башмаком в живот, заставив сложиться пополам, а затем пробил ему череп высвободившимся мечом. Убивать было легко. Англичане, плохо изучившие «Фьорд-Эльк», то и дело спотыкались и падали. Мы рубили их на части, и пар, подымавшийся от теплой крови прохладным утром, затянул палубу туманом, похожим на дыхание дракона.

– Эльдред! Эльдред! Где ты, червь? – кричал Сигурд сквозь грохот битвы.

Саксы стали просить пощады. Поняв, что им ее не видать, некоторые из них бросились за борт. Викинги догнали их и насадили на копья, как рыбу. Какой-то англичанин, заламывая руки и лопоча, пал на колени перед Пендой, но тот взмахнул мечом, и голова врага, исторгая кровь и подскакивая, покатилась по палубе. Увидав это, другой сакс, бросивший свое оружие, подобрал его и снова сжал кожаную рукоять. Если он знал Пенду, то должен был понимать: ждать от него милости так же бесполезно, как пачкать штаны. Уж лучше выбрать достойную смерть.

– Передай Сатане, что твой ублюдок хозяин скоро будет сосать то, чем делает детей! – прорычал Пенда, отталкивая вражеский меч в сторону и нанося противнику удар, который тот успел отбить.

Проворство неприятеля вызвало на лице моего друга подобие улыбки. Пенда сделал шаг назад и развел руки, словно нарочно открывая грудь, чтобы враг мог попытать счастья. Когда тот закричал и яростно замахнулся, Пенда отскочил, описал полный круг, развернувшись на пятках, и пронзил ему шею. Противник рухнул на колени. Обломок его ключицы, задетой мечом, остался торчать вверх наподобие страшной белой лучины. Алая кровь струей забила из раны, челюсть отвисла. Открытый рот зазиял черной дырой на черной бороде.

– Хочешь есть? – прорычал Пенда. – Попробуй вот это.

Острие меча вонзилось в череп поверженного спереди, а вышло сзади, но вытаращенные глаза так и не закрылись.

Едва мною успела овладеть жажда крови, как почти все было кончено. Мы с тошнотворной легкостью пропахали толпу англичан и теперь стояли среди изрубленных тел. Распоротые животы испускали зловоние. На искаженных от ужаса белых лицах застыла боль. Не дожидаясь приказа, мы сами выстроились стеной в четыре ряда перед мачтой «Фьорд-Элька». Асгот и семь или восемь викингов остались на «Змее» (на захваченном нами корабле было слишком тесно для того, чтобы мы все могли участвовать в битве, не мешая друг другу). Те наши воины держали наготове луки или копья и не спускали глаз с выживших англичан, которые, сжавшись в единый тугой узел, стояли на носу перед своим господином. Это были дюжие, зловещего вида мужи. Маугер, телохранитель Эльдреда, должно статься, знал, что ему уготовано: скоро черви будут глодать его плоть. Но если он и боялся, то виду не подавал. Их, приближенных олдермена, было пятеро. Видно, все они надевали кольчуги, пока мы резали их соплеменников. Такие ни перед чем не останавливаются, и с нашей стороны было бы глупо отнестись к ним, как к мелкой рыбешке. Они выстроились в плачевно короткую плотную стену перед темным деревянным крестом, который возвышался на месте гордой головы Сигурдова змея. Длинные усы Эльдреда лоснились от жира, темные глаза злобно таращились.