Сыны Императора (антология)

— Ты ошибаешься… — Он сделал еще глоток. — Я не очень старался.

Гор поморщился, а потом снова засмеялся.

— Но у него действительно отвратительный вкус.

Он указал на доску между ними. На шестиугольнике из перламутра и гагата стояли высокие фигуры, вырезанные из кровавой слоновой кости и эбенового дерева.

— Кое — что новенькое для развлечения, это…

— Вариант Уллатур, которым пользовалась ученая каста скопления Полуденного предела, по форме похож на терранских предшественников, но с добавлением двух фигур — Вестника и Дьявола.

Сангвиний взял одну из фигур из кровавой слоновой кости и покрутил ее в пальцах, давая свету поиграть на трех клыкастых головах, растущих из верхушки.

— Эти сделаны слепым мастером Гейдосией после того, как она потеряла зрение.

Он поставил фигуру не на то место, откуда ее взял.

— Твой ход.

Гор поднял бровь.

Сангвиний медленно моргнул.

— Все в порядке, брат. В этом варианте право первого хода не считается преимуществом.

Он отпил из своего кубка.

— Я знаю, — сказал Гор и своим черным вороном взял красную старуху. Он поставил ее рядом со своим кубком. — Хорошо, что ты думаешь, будто можешь дать мне преимущество и выиграть.

— О, я знаю, что могу выиграть, брат. Мне просто нравится наблюдать за тем, что ты думаешь, будто тоже можешь выиграть.

Гор не ответил, и звуки в комнате уменьшились до далекого рокота двигателей «Мстительного духа», несущих его через пустоту. Стены дрожали, и этого было достаточно, чтобы поверхность вина в двух кубках покрылась рябью.

— Тебя что — то тревожит, — сказал, наконец, Гор. Глаза Сангвиния оторвались от доски. Хмурый взгляд исказил совершенство его лица.

— Как и тебя, — ответил Ангел, взяв одну за другой две фигуры. Основание его вестника постукивало по доске, когда он перепрыгивал от убийства к убийству.

— Верно, — согласился Гор, меняя позиции своих светлоносцев и рыцарей. — Но я спросил первым.

Сангвиний откинулся. Его крылья дернулись.

— Старый вопрос? — сказал Гор.

Сангвиний кивнул.

— Парадокс нашего существования, — сказал Гор, вернув взгляд к доске. — Хотя это не парадокс — просто факт. Мы существуем, чтобы уничтожать и таким образом мы творим.

— И что же мы должны уничтожить? — спросил Сангвиний.

— Трагедии, потребности, жертвы — все, что придет, будет значимее утраченного.

Снова воцарилась тишина, раздавался только стук фигур по доске из полированного дерева и морских раковин.