Сыны Несчастья (ЛП)

Пейре выслушивал его начальственное мнение, не говоря ни слова. Он не хотел истомлять себя бесполезными объяснениями, что люди с гор — не обязательно злодеи. Он являлся сюда совсем по другому делу. Когда все уходили спать, он знал, что Бернада только и ждет, пока всё умолкнет, и что ее сестры, с которыми она делила комнату и постель, были в курсе дела и не мешали ей.

Они встречались на сеновале, за загоном для овец. Пейре всегда изнывал от желания, но чувствовал, что красавица теряет терпение и словно отдаляется от него. Она начала становиться сварливой. Она говорила ему, что поступила опрометчиво. Что никогда отец не отдаст ее за Пейре, пока у того не будет собственного дома и как минимум сотни голов овец. А сколько времени всего этого еще ждать? Она хотела, чтобы всё происходило между ними на собственном ложе, в своей комнате, а не тайком под луной, под аккомпанемент тявканья лис и любовных призывов диких котов. Когда он пытался объяснить, что стал уже главным пастухом на летних выгонах; что когда летний сезон окончится, то он хорошо заработает на сырах, которые продаст на рынке; что на июньской ярмарке он нашел покупателя на свою красивую шерсть, а на сентябрьской ярмарке еще больше увеличит свою отару — и что все эти ночи он тоже мечтает о настоящем ложе, она только вздыхала. А однажды вечером она пошла еще дальше. Она стала очень подозрительно с ним разговаривать.

— Когда ты только перестанешь водиться с этими ужасными людьми, которые могут навлечь на нас неприятности? Мой отец не потерпит, если ты и дальше будешь их навещать.

Он опять попытался объясниться с ней, но она только гордо отвернулась от него, задрав нос, красивый нос, немного длинный, но тонкий и прямой, блестевший в лунном свете. Пожала плечами, своими шелковистыми и круглыми плечами, видневшимися из–под расшнурованной рубахи и растрепанных волос. Поджала губы и сидела молча. Пейре охватила страшная усталость. Тем более, что Бертран, младший брат Бернады, который пас вместе с ним овец в Рабассоль, начал что–то подозревать.

Это случилось сейчас, и еще на прошлой неделе. Сначала они прошли туда, а потом обратно.

Был ли там Бертран? Пейре не знал, что тот видел. Присутствовал ли он, когда этот человек и юноши шли в Кубьер? Или когда они возвращались? Они шли в самую жару, среди дня, когда пастухи, подоив овец, уводят их с собаками, оставляя только старшего пастуха заниматься сырами, и еще одного–двух новичков ему в помощь. Пейре чаще всего оставался вместе со своим кузеном Раймондом Марти, братом Раймонда Маулена. С ним был и его лабрит, карауливший, не идет ли кто.

И в самый жаркий час, когда редко кто появляется, на дороге в Кубьер показались двое: немолодой человек и юноша. Пейре сразу же узнал Раймонда Белибаста, с его черными, как смоль, бородой и волосами, немного суровым лицом, на котором отражались странные чувства — словно бы тревога. Когда он увидел Пейре, то вначале пришел в замешательство, а потом подошел к нему с натянутой улыбкой. За его спиной стоял человек уже в возрасте, на его лицо время явно наложило свой отпечаток, но черты его были очень утонченными, выражение приятное, а осанка полна достоинства. Пейре принял их так хорошо, как только мог. Он поздоровался с ними за руку, усадил их в тени за летником, принес им хлеба, молока и сыра. Раймонд Белибаст разделил с ним трапезу. Но тот человек выпил только немного воды из кубка, который у него был в котомке, но ничего не ел.

Кажется, именно тогда юный Бертран спросил, почему этот человек ничего не ест. Но сын Белибаста тут же ответил за него, что его дядя уже не молод, и не хочет отягощать свой желудок едой в такую жару, и что он поест потом у них в Кубьер, когда преодолеет этот путь.

Через три или четыре дня они снова проходили здесь в тот же час, возвращаясь из Кубьер. На этот раз двое других сыновей Белибаста провожали своего дядю. Впереди шел подросток, которого Пейре Маури сразу же узнал. Бернат! Бернат с радостной улыбкой дружески похлопал пастуха по плечу и представил ему своего брата Гийома, старшего в семье. Молодой, но уже зрелый муж, Гийом Белибаст был не очень высоким, с более покатыми плечами, но сразу же производил впечатление какой–то напряженной силы. Он стоял возле дяди, у него была густая черная борода, очень ухоженная и подстриженная; на скулах играли желваки, а глаза блестели. Он приветствовал Пейре Маури без улыбки.

Они собирались продолжать путь. Бернат сказал, что теперь они должны проводить своего дядю в Риу, в долину Дайнь. Но тот очень устал, и они переночуют в Арке. Они ничего не ели, только выпили немного козьего молока, которое Пейре принес им в кувшине. А их дядя заявил, что уже не так молод, чтобы пить что–нибудь, кроме воды — если это, конечно, не вино, добавил он со смехом. Особенно хорошее вино!