Сыны Несчастья (ЛП)

— Пей, — сказал он. — Когда–нибудь мы попадем туда, одни или вместе с овцами. — Он рассмеялся и продолжал. — Надо же мне когда–нибудь навестить своих дальних сарацинских родичей!

В начале сентября они уже стали подумывать о том, чтобы разделиться и разойтись каждый в свою сторону со своей отарой: овцы Белибастов, помеченные красным знаком горы в круге, уйдут на Кубьер и Пейрепертюзе; а животные, помеченные треугольником Ботольхов, крестом Мауленов, змеей Пейре Сабартес, перекрещенным кругом самого Пейре Маури — в сторону Арка и Разес, чтобы приготовиться к осенним ярмаркам. Но обоим друзьям еще выпало счастье совершить одну миссию в Сабартес, чтобы послужить Церкви. Им понадобилось для этого два дня, и, так же, как и в прошлом году, они оставили руководить сортировкой овец и старшим над всеми пастухами Гийома Белибаста.

Пейре Монтани привел к ним на пастбища молодого человека из Кустауссы, худенького и стеснительного, с влажными глазами, бледным лицом и красивыми руками. Нужно было выучить его выглядеть пастухом. Бернат одолжил ему крепкий камзол со своего плеча, показал, как закидывать плащ на плечи и командным голосом сзывать лабритов. Он учился и смеялся. Это был Раймонд Фабр, которого все называли Рамонет. Он был послушником добрых людей, и Пейре Бернье доверили привести его в землю д’Айю, в тайный дом в Сабартес, где его должен был обучать добрый христианин Амиель из Перль. Пейре Маури незамедлительно заметил, что его друг Бернат Белибаст, кажется, с большим энтузиазмом подхватил идею навестить Монтайю.

Но только через несколько дней, когда их миссия была уже окончена и они вернулись в Разес, Бернат наконец–то доверился Пейре, и рассказал ему о том впечатлении, которое произвела на него младшая сестра Пейре, Гильельма, еще в самый первый раз, когда он ее увидел в Монтайю прошлым летом. На этот раз он даже смог перекинуться с ней несколькими словами, взять ее за руку, ощутить ее дыхание. Грудь Пейре переполнилась от чувств, и он глянул на своего друга, взгляд которого стал особенно необузданным. Но когда их глаза встретились, Бернат первым стеснительно улыбнулся. И тогда Пейре припомнил другой разговор, случившийся год назад, когда именно Бернат не жалел слов, для описания того, каким должен быть настоящий брак. И невозмутимым тоном он спросил своего друга:

— Так значит ты, Бернат, наконец, нашел добрую верующую, которую смог полюбить? Ну, ты можешь быть уверен, что мой отец вырастил Гильельму в уважении и любви к добрым людям. Могу сказать даже, что тебе повезло, и она уже не в том возрасте, когда играют в куклы… Но с другой стороны, — его голос изменился, став одновременно взволнованным и насмешливым, — с другой стороны, боюсь, что искреннее устремление к Добру — это почти всё ее приданое…

Через день или два Бернат и Гийом Белибасты, к которым присоединились их братья Раймонд и Арнот, ушли на юг вместе со своими отарами, окруженные позвякиванием колокольчиков, топотом копыт, блеянием и лаем. Они обогнули Фурту и свернули в сторону Бугараш и Канигу. В то же самое время Пейре Маури, со своими кузенами Марти, Жоаном де Миральес, Пейре Мойшан и другими пастухами, вели к долине Риалсесс огромные стада Пейре Сабартес, Маулена, Ботоля и всех семей Арка. Но когда, наконец, это море рогатых голов и кудрявых спин окружило бастиду, Пейре сразу же почувствовал, что Арк перестал быть той счастливой долиной, что питала его надежды — его, молодого пастуха и молодого верующего. Этим летом первая змея сомнений и недоверия уже проскользнула между верующими.

Гийом Эсканье встретил Пейре у ворот загона, когда овцы были уже сосчитаны и рассортированы. Он первым сообщил Пейре Маури о том, что произошло. Да и сам он выглядел скорбным и опустошенным. Пейре смотрел на опущенную голову молодого человека, на его слишком бледную кожу вокруг глаз, на бородку, еще слишком редкую.

— Я сам пошел искать доброго человека, — рассказывал он срывающимся голосом. — Я ходил до самого Акса, вместе с Пейре Монтани, к славной Себелии Бэйль, конечно же. Моя мать умирала. Когда я вышел из Арка, она уже бредила. Я боялся, что не застану ее больше живой. А моего старшего брата Раймонда Эсканье едва удалось уговорить покинуть Соржеат, чтобы навестить ее. Я был очень на него зол. Наконец, На Себелия привела к нам доброго человека Андрю из Праде, которого мы ждали на кладбище Акса, темной ночью, под ужасным ливнем. И мы шли обратно два дня, через Жебец и Кустауссу. А мой брат Раймонд тащился следом, ворча себе под нос…

Старая Гайларда Эсканье, в бреду и без сознания, таки получила утешение от доброго человека Андрю. Конечно же, он долго колебался. Он все повторял, что таинство счастливого конца уделяется только тем умирающим, которые дают на него согласие в полном сознании. А больная не заключила convenensa c добрыми людьми.

— Но Маркеза так плакала и так его умоляла. И я также, — хныкал Гийом Эсканье.

И тогда Андрю из Праде уделил утешение его старой матери, погруженной в горячечный бред.