Сыны Перуна

— А чем ты так рассердил Горемысла, он вчера пришел ко мне и все делал какие-то намеки, будто сватать меня собрался, а потом стал про тебя расспрашивать. Что за воин, зачем приезжал? — Асгерд рассмеялась.

— А ты что? Что ответила ему?

— Что я ему отвечу, все как есть, приезжал к брату по поручению княжьему.

— Да я не об этом, по поводу сватовства, что сказала? — в глазах юноши была тревога.

— Ах, ты об этом. Да зачем он мне, старый, толстый, да и род наш повыше его по положению будет.

Асгерд сразу заметила, что после последних ее слов молодой гридь весь напрягся.

— А ты, что ревнуешь?

Радмир еще сильнее напрягся и сжал кулаки. Его спутница не знала, что и сказать. Ей безусловно нравился этот молодой и красивый воин, но женщина понимала, что все это просто мечты, и это ее безгранично раздражало.

— Довольно. Нам пора возвращаться.

Обратно они ехали молча до тех самых пор, пока не въехали в распахнутые ворота Свенельдовых хором.

4

— Я же говорил тебе, чтобы тут носа своего не показывал! — толстый боярин весь позеленел от гнева. — Ты вчера мне надерзил и сегодня крутишься здесь, несмотря на мое повеление.

После этих слов Радмир тоже начал терять терпение. Горемысл встретил их в дверях боярского дома. Накануне утром он заявился к Асгерд с твердым намерением просватать молодую свейскую вдову, но услышав от прислуги, что та уехала за город с княжьим дружинником, пришел в ярость. Голова его еще гудела после вчерашней попойки, но уходить он не пожелал, увидев возвратившуюся с прогулки парочку, Горемысл был готов на все.

— Уймись, боярин, я же говорил тебе — не указ ты мне, — Радмир все больше и больше выходил из себя.

Теперь зная, что этот толстяк собирается сватать так приглянувшуюся ему женщину, юноша с трудом сдерживал свой гнев.

— Ты деревенщина, нищета безродная. Куда лезешь, на кого заришься?

— Сказано тебе, уймись, ты на моей земле, а командуешь, как будто у себя дома! — выкрикнула Асгерд, задетая наглостью своего новопровозглашенного жениха.

— Сама уймись, связалась с каким-то босяком, посмотрим, что братец твой скажет. А на моей стороне и Страба-боярин, и сам княжич будут! — истошно орал Горемысл.

— Тебе, собака, за босяка ответить придется и за то, что хозяйку дома оскорбил, — вконец вышел из себя Радмир.

— Что? Ты! Грозить мне! — при этих словах Горемысл выхватил свою дорогую саблю и бросился с ней на стоящего на краю крыльца Радмира.

Дело зашло слишком далеко. Молодой гридь действовал мгновенно. Он не стал прибегать к оружию, поскольку противник был слишком тяжел и медлителен. Юноша просто уклонился от удара, поднырнув под правую руку врага и отведя ее за локоть в сторону, с разворота ткнул правой ладонью противника в плечо. Этим все могло и закончиться, но Горемысл, потеряв равновесие, оступился и, кубарем слетев с высокого крыльца, всей своей массой грохнулся на землю.

— Не дышит, — подбежав к боярину, сообщил один из сопровождавших его слуг.

— Похоже шею свернул, — вставил слово прислужник Асгерд, наблюдавший всю эту сцену. — Худо дело, ох худо.

— Родичи убитого будут требовать княжьего суда над убийцей, — указав рукой на Радмира, произнес второй слуга Горемысла.

Асгерд стояла бледная как труп.

— Садись на своего коня, скачи в центр города, туда, где рынок. Где первый раз мы встретились с тобой, когда вы с нурманами ссору затеяли. Последний дом по левую руку на этой улице. Женщина откроет, скажешь, от меня. Она спрячет тебя. Я приду к тебе, скажу, что дальше делать. Князя в городе нет, защитить тебя некому, — Асгерд говорила шепотом, чтобы ее мог слышать только Радмир. — Езжай, не задавай вопросов, иначе не сносить тебе головы.

Радмир вскочил в седло и выехал со двора под осуждающие крики слуг погибшего боярина.

5

Радмир нашел дом, про который говорила Асгерд, без особого труда. Старая избенка, окруженная невысоким тыном, то там, то здесь покосившимся от старости, представляла собой обветшалое строение с пожухлой соломенной крышей восьми венцов в высоту, состоящее из двух клетей, соединенных сенями. Позади этого неприглядного домика стоял небольшой сарай, из которого раздавалось жалобное блеяние коз и кудахтанье кур. Сама изба, не имевшая трубы и отапливаемая по-чёрному, вся перекосилась, а осиновые венцы везде дали широкие трещины.

Юноша спешился, и, отворив калитку, вошел во двор. Он окликнул хозяев, но ему никто не ответил. Привязав коня под соломенным навесом, который примыкал к сараю, молодой гридь подошел к входу в избушку и громко постучал в дверь. Через несколько минут по какому-то шороху в доме понял, что жилище обитаемо. Внутри громыхнули какие-то горшки, по всей видимости, задетые хозяевами, и скрипучий старческий женский голос произнес:

— Кто там прётся на ночь глядя? Я гостей не жду.

— Меня прислала боярыня Асгерд, сказала, что тут мне смогут помочь.

После этих слов дверь слегка приоткрылась, и сквозь щель Радмир увидел старуху с седыми спутанными волосами, свисающими на лоб. Хозяйка долго рассматривала гостя подслеповатыми глазами.