Сыны Перуна

Несколько дней назад, когда возглавляемый Иларием отряд уличей и их союзников, хазар, проведший накануне несколько успешных нападений на вражеские отряды и завладевший тремя обозами с провизией, остановился на постой вблизи большого озера. Красавец-голубь прилетел и стал кружить возле клетки, в которой сидела его самка. Поймав птицу, Иларий увидел на его лапке клочок красной материи. Это был условный сигнал. Обычно союзник-воевода, находившийся в лагере русов, присылал гонца, который сообщал, где и когда пройдет обоз с провизией, где пойдут небольшие отряды, на которые могут напасть воины Илария, скрывавшиеся в лесах. Но голубь с красной тряпкой на ноге был сигналом опасности, которая грозила воинам византийского командира. Действовать нужно было немедленно. Не теряя времени на сборы, бросив добычу и недавно захваченный обоз, ночью Иларий увел своих людей в леса. Долго скитаясь по заболоченной местности и запутывая следы, отважные воины уличей ценой брошенной впопыхах добычи смогли спастись от грозного врага, а непобедимые русы снова остались ни с чем.

Оставленная добыча представляла собой большую ценность, но Иларий бросил ее, не сожалея. Однако он не забыл прихватить с собой клетку с голубями, которая сейчас стояла перед ним на столе. Напившись воды, голубь умолк и прижался к своей любимой. Вскоре обе птицы, прикрыв глаза, уснули безмятежным сном, словно влюбленная пара. Иларий продолжал смотреть на птиц молча, словно боялся ненароком потревожить их сон.

2

Он родился в семье крестьянина и с детских лет был приучен к простому труду, когда для того что бы заработать на кусок хлеба, приходилось целыми днями работать в поле под палящими лучами беспощадного солнца. Но когда Иларий подрос, крепкого и смелого юношу забрали в солдаты. Империя постоянно вела войны с соседями, и юноша вскоре понял, что с помощью спаты, скутума[46] и собственной храбрости можно заработать гораздо больше того, что может дать изнурительный труд на плантациях аристократов.

Василий Македонянин, в то время правивший Империей, вел ожесточенные войны с арабами. Походы византийского войска были не всегда успешны, и для того чтобы защитить границы, требовались все новые и новые воины. Когда на смену Василию, умершему на охоте, пришел его сын Лев, положение в армии не улучшилось. Талантливый писатель и философ, нареченный в народе Мудрым, новый император написал немало книг и трудов по стратегии и тактике ведения войны, но при этом не слишком прославился, ведя войны с соседями. Но Иларию повезло, он стал служить под началом талантливого и храброго военачальника Никэпора Покаса[47], где получил колоссальный опыт и дослужился до кентарха. Такому успеху бывшего крестьянского паренька могли бы позавидовать многие, и жизнь Илария сулила ему новые и новые достижения, если бы не случай.

После возвращения из военного похода его кентархия стояла лагерем во Фракии, где стратигом[48] в то время был старый толстый аристократ по имени Семеон Полиник. Надменный и надутый, как индюк, пятидесятитрехлетний правитель фемы имел тридцатилетнюю жену Стефанию, которая не отличалась целомудренностью и пристойным нравом. Молва на этот счет ходила по всей провинции, но до слуха рогоносца-мужа эти сплетни, как ни странно, до поры до времени не дошли.

Так уж случилось, что именно над Иларием фортуна и сыграла свою злую шутку. Его солдаты в ту ночь несли караул на вилле мезийского наместника, и именно Иларий пошел в ту ночь проверять караул. Накануне он посетил с друзьями соседнюю деревеньку, где вернувшиеся после похода воины, изрядно накачав себя вином, разбрелись по деревне в поисках доступных женщин, чтобы утолить изголодавшуюся плоть. Иларий затащил в какой-то сарай молоденькую пастушку и уже задрал ей подол, когда громкие крики прервали его любовные старания. Голос кричавшего принадлежал отцу веселой шалуньи, и девушка, перепугавшись, вырвалась из рук пьяного скутата и скрылась в ночи. Иларий долго искал ее ночью, но не смог отыскать.

— Ну и черт с тобой, — злобно выругался неудачливый любовник и отправился на виллу стратига проверять караул.

Ничего лучше он не смог придумать, и собрался выместить свою злость на несущих службу подчиненных. Обойдя все посты под недовольными взорами своих солдат, впервые видевших своего бравого командира в таком виде, Иларий уже собирался покинуть виллу, как вдруг чей-то мелодичный и сладкий голос окликнул его в тот момент, когда он, покачиваясь, вышел в сад.

— Ты куда-то спешишь, храбрец? — эти звуки в ту минуту показались Иларию сладкими, как мед. — Может, ты проводишь хрупкую женщину к ее покоям? Я гуляла по саду и теперь хочу вернуться к себе, но тут такая темень, что я боюсь оступиться и упасть.