«Сыны Рахили»

В сентябре – октябре 1821 г. в Комитете министров рассматривалась жалоба депутатов на притеснения приезжающих в Ригу евреев. Это было уже второе выступление депутатов по этому делу – первая записка о несчастьях рижских евреев была подана депутатами министру духовных дел и народного просвещения еще в мае 1820 г. Обе записки были объединены в кратком пересказе в журнале Комитета министров: за нарушение правил, регламентировавших приезд и проживание евреев в Риге, «взыскивается с евреев всякий раз по сто рублей, или в первый раз высылаются они с конвоем, а в другой наказываются палками. Один еврей, находившийся в тяжкой болезни, отправлен был за сие из города закованный в железа»[981]. Остается только предполагать, с какой степенью подробности была изложена в одной из записок депутатов последняя ситуация. Требования депутатов охарактеризованы предельно лаконично, без изложения аргументации последних: «Депутаты просили, чтобы сии стеснительные распоряжения и наказания были отменены и чтобы собратия их допускаемы были в Ригу с обыкновенными плакатными паспортами»[982]. Комитет министров постановил потребовать объяснений от рижского военного губернатора Ф.О. Паулуччи, который, как и следовало ожидать, отрицал все обвинения в свой адрес. Получил ли губернатор копии обличительных записок еврейских депутатов или же предполагал, в каких конкретных злоупотреблениях его обвиняют, неясно. Во всяком случае, в тексте его отношения Комитету министров обнаруживаются новые, опущенные в первоначальном изложении подробности, пропущенные сквозь призму яростного отрицания: «Показание кагала, будто один еврей был выслан больной и от испуга еще более занемог, а чрез несколько месяцев умер, совершенно ложно, потому что оный еврей чрез шесть месяцев после высылки из Риги был опять там пойман. Равным образом несправедливы показания депутатов, будто бы один еврей был закован в железа»[983]. Таким образом, обнаруживается еще одно «действующее лицо» – рижский кагал, возможно обратившийся к посредничеству депутатов, возможно действовавший самостоятельно или через «поверенных». Паулуччи требовал также наказания еврейских депутатов «за неосновательные их жалобы и неуместные домогательства»[984]. На то, что еврейская депутация рассматривалась в качестве полноценного политического субъекта, указывает и то обстоятельство, что дело было передано на рассмотрение императору. Собственноручная резолюция Александра I гласила: «Я полагаю, полезнее не делать отмены в рижских постановлениях»[985]. Она означала, что еврейские депутаты не смогли защитить интересы своих единоплеменников. Этот случай продемонстрировал определенную уязвимость еврейского представительства, его зависимость от капризов императора и устремлений центральных и местных чиновников.