«Сыны Рахили»

Одновременно с официальными депутатами на протяжении всего периода с 1817 по 1825 г. действовали «поверенные от евреев», выражавшие интересы своих общин. В большинстве случаев они были снабжены заверенными в губернских правлениях доверенностями от своих кагалов или «обществ». Сведения о них главным образом содержатся в мемориях Четвертого еврейского комитета в виде кратких упоминаний. В двух случаях, которые подробно будут рассмотрены ниже, мы имеем дело с подлинными прошениями «поверенных». Эти прошения относятся к 1825–1826 гг., т. е. ко времени, когда официальная депутация находилась на грани упразднения, либо уже была упразднена. При этом следует отметить отсутствие терминологической четкости в отразивших деятельность этих поверенных делопроизводственных документах: иногда их могли называть «депутатами», а иногда, наоборот, лица, известные как официальные депутаты, именовались «поверенными от евреев»[1072].

Самые ранние свидетельства о сосуществовании депутатов и поверенных являются в то же время свидетельствами определенного соперничества и конфликтов между ними. В начале ноября 1817 г. евреи из земледельческих колоний Новороссии прислали Голицыну прошение, в котором доказывали неспособность евреев к земледелию и то, что только «клеветнические представления на евреев перед русским правительством предуспели лишить евреев свободы упражняться в преимущественнейших их, по торговым оборотам, занятиях, и заставили их перейти в звание носящих имя черного народа хлебопашцев»[1073]. Просители жаловались на произвол местных властей, требовали отсрочки податей. При этом авторы прошения называли себя депутатами. Голицын отправил запрос главному попечителю колоний И.Н. Инзову, который, как и следовало ожидать, ответил, что «жалобы выдуманы сочинителями оного [прошения], самозванно назвавшимися депутатами, так как их никто не уполномочил, сами же сочинители лентяи и бездельники, отбившиеся от всякого труда кляузники»[1074]. Когда вопрос о жалобах еврейских колонистов вновь затрагивался на заседаниях Комитета министров в октябре 1818 г., те же просители уже именовались «поверенными».

Поверенными могли выступать члены кагалов, уполномоченные своими кагалами. Так, 23 июля 1819 г. кагал местечка Янова Подольской губернии уполномочил в качестве поверенного одного из своих членов Мортко Мошковича Браниса (собственноручная подпись поверенного «Мот Бранис»[1075], так что, скорее всего, он носил двойное имя Мордхе-Мотль). Такая практика была достаточно распространена среди еврейских общин Речи Посполитой в XVIII в., причем член кагала, отказавшийся или уклонившийся от возложенной на него остальными обязанности штадлана, подвергался суровым наказаниям[1076].

Сохранилась доверенность, выданная М.М. Бранису яновским кагалом:

Милостивый Государь, Мортко Мошкович Бранес, уповая на Вашу ревность и трудолюбивую рачительность к общественной пользе, и для того просим Вас, милостивый государь, принять на себя хождение, где будет следовать, по делу нашему о простираемой претензии Яновским бернардинским монастырем… подавать прошения, объявления, манифесты, позывы, протесты, резолюции слушать, требовать копий, подписывать удовольствий и неудовольствий, и все, что Вы ни учините на общественную пользу, мы в том спорить и прекословить не будем[1077].

Доверенность, таким образом, обнаруживает сходство с доверенностями конца XVIII в.[1078] Подписи членов кагала здесь представлены на двух языках, причем подписи еврейскими буквами не были лишь транскрипцией с русского, а, подобно подписям в пинкасах, сопровождались аббревиатурами, указывающими на заслуги членов кагала и их отцов в изучении Торы.