«Сыны Рахили»

Таким образом, в проекте Фоделло не слишком органично сосуществуют три главные идеи, присутствовавшие в предшествующие десятилетия в различных проектах еврейской реформы в России: «классическая маскильская» программа (просвещение невежественных и «фанатичных» евреев, их сближение с окружающими народами и в перспективе – отмена специального законодательства о евреях); идея создания «еврейского дворянства» и укрепления общинной организации, за которую ратовали представители традиционной еврейской элиты, и выдвинутая властями идея «российского Синедриона», который должен был «освящать» постановления правительства на уровне еврейского религиозного права (Галахи).

В анонимном проекте 1829 г. (который с известной долей вероятности может быть атрибутирован Л. Неваховичу) возобновление еврейского представительства при Четвертом еврейском комитете мотивировалось тем, что, «по крайней мере, сим прекратиться может ропот и вопль сего народа, находящегося об участи своей неизвестным», а в случае избрания новой депутации евреи успокоились бы «в надежде на Бога и царя». Таким образом, используется давний концепт угрозы «еврейского бунта». План возобновления еврейского представительства в проекте включал выборы восьми депутатов отдельно по группам, объединявшим еврейские общины нескольких губерний (один депутат от Виленской и Минской губерний, один от Курляндской и Лифляндской, один от Киевской, Волынской, Подольской и Таврической и т. д.). Таким образом, имели бы место не многоступенчатые выборы, как в 1818 г., а более органичное для структуры еврейского общества того периода региональное представительство. При этом восемь депутатов определялись как минимальное приемлемое число[1189].

В близком по настроению анонимном «Проекте о причинах расстроенного положения евреев и о способе взимать с них подати бездоимочно», рассматривавшемся Четвертым еврейским комитетом в марте 1831 г., предлагалось «позволить избрать из кругу их [евреев] хотя несколько опытных и усердных людей, дабы таковые могли пред назначенным для них комитетом в разных необходимых случаях и предметах принести лично оправдание и объяснение». При помощи депутатов правительство сможет осуществить свое «намерение в поправлении на будущее время гражданской жизни и нравственности» евреев, т. е. осуществить реформу управления евреями и культурные преобразования. К тому же в результате избрания депутатов «уменьшится ропот и страх» еврейского населения[1190].

Нельзя не упомянуть и проект офицера корпуса жандармов капитана А. Васильева, который в 1835 г., подобно упоминавшемуся выше Фоделло, выступил с идеей создания центрального органа управления евреями, учреждение коего, по мысли Васильева, должно было предотвратить возможные антиправительственные выступления евреев. Источником потенциальной опасности в проекте объявлялась хасидская среда. Любой из еврейских религиозных лидеров мог «подстрекать народ на противоборство правительству»[1191].

Васильев был убежден «в существовании у нас в России тайного судилища евреев, соединяющего в себе все правила Синедриона, великого Бевсдина [от др.-евр. «бейт-дин» – раввинский суд] и испанской инквизиции». Это «судилище» нужно было «сделать гласным, видимым всем и, следственно, состоящим под бдительным надзором правительства».

Следовало учредить по округам подконтрольные власти «Бевсдина». Члены «Бевсдина» должны были избираться «не из ханжей, не из скакунов – так зовутся в простонародье беснующиеся при молениях евреи [имеются в виду экстатические молитвенные практики хасидов. Здесь они уподобляются русской секте «скакунов». – О. М.], не из изуверов, тревожащих мирность сограждан, и, наконец, не из презрительных бедняков, которые слепо смотрят на волю богатого еврея»[1192]. Следовало учредить институт «великих раввинов», назначавшихся правительством из числа «благонадежных» евреев[1193]. Таким образом, идеи создания «российского Синедриона», легитимации «тайного еврейского правительства» продолжали будоражить административное воображение и после официального упразднения еврейской депутации.

Позднейшие отголоски

Функции еврейских депутаций во многом унаследовали так называемые «ученые евреи» – советники по еврейским делам при губернаторах в середине XIX в.[1194] Занятие поста «ученого еврея» требовало соблюдения двух условий: наличия у кандидата на эту должность диплома о европейском образовании и назначения губернатором. Таким образом, власть желала иметь дело с людьми, чья способность говорить на ее языке была подтверждена документами – «сертифицирована» – в отличие от случая с еврейскими депутатами.