«Сыны Рахили»

Можно выделить не только основные положительные качества, которыми наделялись депутаты в фольклорных нарративах, но и определенную иерархию этих качеств. Главная добродетель депутата – то, без чего он не может выполнять свою функцию «еврейского заступника»: «мсирас нефеш». Это выражение можно перевести как «экстатическое самопожертвование, самозабвение, преданность, приверженность, одержимость своим делом». Мотив «мсирас нефеш» раскрывается на протяжении всего повествования: едва услышав о том, что где-то притесняют его единоверцев, депутат готов бежать «как стрела из лука» посреди ночи, в лютый мороз или проливной дождь, дерзко и изобретательно проникать в канцелярии, особняки вельмож и даже в императорский дворец или в императорский экипаж. Депутаты отличаются чудовищной «наглостью» и напористостью. Они «отлавливают» нужных им сановников ночью на улице и на балу во дворце, настойчиво добиваются, чтобы их выслушали и приняли меры: «Так иди и доложи министру, что его спрашивает еврей Нота Шкловер», «Я вам не какой-нибудь нищий и убогий, у меня денежки есть», «В который раз вас прошу, господин граф, будьте так любезны, напишите письмо императору» и т. п. – характерные образцы речевой характеристики депутатов в тех рассказах, где имеется передача прямой речи. Несколько развернутых нарративов построено по одной схеме: бедствия и несправедливые гонения, постигшие общину или отдельного еврея, путешествие в Петербург к депутату, успешное заступничество депутата за соплеменников.

Интересен сюжет, в котором депутат смог спасти еврейскую общину только потому, что высшему обществу столицы были свойственны те же суеверия, что и белорусским крестьянам. Через местечко Калинковичи проводили по этапу арестантов, среди которых был один еврей, которого отпустили в сопровождении конвойного в синагогу на Йом-Кипур. Во время чтения молитвы «Кол нидрей»[1209] арестант сбежал, и никто не мог его найти. Раввина и пятерых членов кагала посадили под арест. Каждый день их били палками, стараясь добиться признания в содействии к побегу арестанта, который к тому же оказался главой разбойничьей шайки, осужденным за ограбление нескольких церквей. Жители местечка обратились за помощью к еврейскому депутату Зунделю Зонненбергу. Когда же Зонненберг рассказал о случившемся «министру по еврейским делам», выяснилось, что, по мнению министра, евреи Калинковичей ни в чем не виноваты, ибо «арестанта унес нечистый. Ведь всем известно, что во время чтения “Кол нидрей” одного из присутствующих в синагоге евреев уносит черт». Образ черта, который уносит евреев во время молитвы в Йом-Кипур, заимствован из польских и белорусских преданий о черте-«хапуне»[1210].

Депутат, при том что «имя его прославилось среди всех евреев», в первую очередь – благодетель своей родной общины. «Когда здесь жил депутат Лейзер Диллон, все наши ненавистники притихли, торговля процветала, каждый день играли свадьбы», – рассказывали в Несвиже около шестидесяти лет спустя.

Следующее достоинство депутата: щедрость, «рука, всегда открытая для подаяний, и открытое сердце»: «Самое меньшее подаяние, которое можно было у него получить: рубль». Подвизаясь в роли «почетного меламеда» (уважаемые члены общины во исполнение заповеди иногда «читали лекции»), он дает ученикам по золотой монете (полуимпериалу) за каждый правильный ответ. Важно и умение «говорить с властью», знание европейских языков и особенно доведенное до искусства умение давать взятки власть имущим и тем, кто имеет к ним доступ.

Традиционные критерии, которыми определялось место еврея в общинной системе ценностей, – происхождение и познания в Торе, – по-видимому, ставились после отмеченных выше личных качеств.

Очевидно, что в преданиях о депутатах мы можем наблюдать не процесс трансформации исторических образов, а результат этого процесса. Герои преданий о депутатах лишены индивидуальных черт, свойственных их историческим прототипам. Они причислены фольклорной традицией к определенному классу персонажей, наделенному устойчивыми атрибутами. К этому же классу относятся и другие герои преданий о «придворных евреях», заступниках за свои общины перед властями.

Из реальных биографий депутатов в фольклорном тексте выделяются, по большей части, те элементы, которые полностью соответствуют сложившейся повествовательной матрице. При том что комплекс документальных материалов о депутатах неполон, и еще более неполон корпус зафиксированных фольклорных материалов о них, в данном случае трудно судить о степени совмещения между событийными прецедентами и фольклорными схемами.

Принципиально новую для еврейского общества своего времени фигуру депутата последующий фольклор «осваивал» в старых – библейских, талмудических и собственно фольклорных – формах, превращая агента модернизации в архетипического «культурного героя».

Заключение: «еврейская аристократия» в Российской империи и Западной Европе