«Сыны Рахили»

«Минский кагал в виде всего здешнего еврейского общества»[623], а также «с собранными из всей губернии членами»[624] (очевидно, имеется в виду практиковавшееся в особо важных случаях расширенное совещание глав кагала с состоятельными членами общины, не входившими в кагал, и представителями от прикагалков) 10 марта 1804 г. представил свое мнение гражданскому губернатору З.Я. Карнееву. Кагал постарался заверить комитет, что вполне поддерживает идею привлечения еврейского населения к земледелию. Но поскольку добровольно к земледельческому труду могли обратиться только бедняки, не имеющие денег на покупку земли и обеспечение хозяйства, следовало «позволить достаточным из евреев купцам покупать земли»[625] и заводить на них фабрики, на которых работали бы бедные евреи. Когда они «привыкнут к работе» и «поправят свое состояние», то их можно будет там же перевести на земледельческую работу. Кагал особенно настаивал на том, чтобы еврейские землевладельцы «в приобретенных покупкою к фабрикам деревнях могли пользоваться правом помещичьим здешнего края»[626] и заводить винокуренные заводы. Содержавшийся в проекте «Положения» запрет на продажу евреями спиртного в сельской местности минский кагал предлагал оставить только в качестве запрета на торговлю евреями помещичьей водкой на помещичьих землях («кроме мелочной по шинкам в деревнях продажи через евреев»[627]), тогда как евреи-землевладельцы и крупные откупщики могли торговать алкоголем «по деревням на праве помещика»[628]. Для проведения этой программы в жизнь требовалось также специальное правительственное распоряжение, «дабы иногда от неразумения не могло местное начальство их стеснять»[629]. Таким образом, одна из главных тенденций «Положения» – превратить евреев в «нормально» организованный народ с сословным делением, соответствующим организации остального населения, – получает в «мнении» минского кагала неожиданное, но вполне логичное продолжение. В предложении минского кагала фактически выделяется сословие своего рода «еврейских дворян», тогда как статус низших слоев еврейского общества снижается еще больше. Последние (несмотря на то, что кагал счел нужным особо оговорить, что евреи-землевладельцы будут расселять их в своих владениях «как вольных людей по контрактам»[630]) подвергались опасности возможного закрепощения. Понижением статуса в глазах еврейского общества было и само обращение к земледелию, что отмечается и в «мнении» кагала[631].

По поводу учреждения Синедрина (в представлении кагала: «Сенгендрина») минский кагал высказался довольно резко: «Таковые существовать могли только тогда, когда народ был поселен в своих пределах земли» (имеется в виду Синедрион в древней Иудее), а «в нынешнем веке в избрании их никакой надобности не имеется»[632]. Отметим, что в проекте «Положения» отсутствовали какие-либо указания на выборность (равно как и на назначение) членов Синедрина. Результатом учреждения Синедрина в Российской империи могли стать только «распри и лишние обществу издержки»[633], тем более что возникающие вопросы по поводу кошерной пищи, ритуальных законов и т. п. разрешаются на местах местными учеными («знающие евреи под именем наставники»[634]), сведущими в еврейском религиозном праве (Галахе). В данном документе, в отличие от содержавшихся в выступлениях многих еврейских представителей попыток приблизить описание религиозной жизни евреев к привычным власти стандартам[635], кагал стремится показать все ее своеобразие, а также автономию каждой общины, в том числе и в религиозных вопросах.

К возможностям экономического и культурного «преображения» российского еврейства, официально провозглашенного целью работы Первого еврейского комитета, минский кагал относился весьма скептически. Даже принятие изложенных выше предложений кагала и отсрочка обязательного выселения евреев из сельской местности на пятнадцать лет[636] не могли спасти бóльшую часть еврейского населения от окончательного разорения[637]. Законодательные инициативы комитета, отразившиеся в представленном кагалу проекте, кагал охарактеризовал как попытку «лишить [евреев] настоящего в неизвестной будущности»[638]. Таким образом, кагал предлагал комитету три варианта действий: вообще не проводить реформу, дабы не ухудшить и без того бедственное состояние евреев; принять имеющийся проект «Положения», но с существенными поправками, включающими выделение сословных групп евреев-землевладельцев, пользующихся в ряде случаев «помещичьим правом», и зависимых от них еврейских фабричных рабочих и землепашцев; выработать совершенно новый вариант «Положения».