Сыны Семаргла

— О… да не тревожься ты так. Все с твоим отцом хорошо и он жив, насколько я знаю, — улыбнувшись, ответил Аилоунен, и опустился рядом со Святозаром на его ложе. — А дружины восурские идут в Асандрию спасти своего наследника. Ведь по Неллии уже давно идет сказ, что артарские жрецы держат в плену наследника Святозара. Наверно этот сказ долетел и до Восурии, и, конечно же такие светлые воины твоей земли, никогда не позволят каким-то кровожадным жрецам держать своего наследника, по реклу Велико-Достойный, защиту, опору земли и народа в плену.

— Аилоунен, откуда ты знаешь про этот сказ? — вопросил Святозар и распрямил плечи, потому как с них точно свалился тяжелый мешок с зерном.

— Друг мой, я же правитель, и правителем я был долгие три жизни, — все еще улыбаясь, пояснил Аилоунен. — И если ты помнишь, то во всех трех моих жизнях, я становился правителем еще, будучи отроком— мальчиком, а потому мне не привыкать узнавать все вести первым. И мне уже давно докладывают об этом сказе, и докладывают также, что твой отец жив и здоров, поэтому ты зря тревожься о том. Однако, честно говоря, меня тоже удивило, что воеводы вывели свои дружины к границам Неллии, не дожидаясь дружины твоего отца.

— Что? Аилоунен, что ты говоришь, я тебя не понимаю, — озабоченно произнес Святозар и замотал головой.

— Ну, как же друг мой, — отозвался правитель, и, желая успокоить Святозара, обхватил перстами его плечо и не сильно сжал. — В восурские города приходит весть, что тебя, наследника престола, держат в плену в Артарии, что делают воеводы? Конечно, отправляют гонца к своему правителю, твоему отцу, с этим известием. А потом, наверно, приходят новые сказы, наверно о том, что тебя везут в Асандрию. Вот они, по-видимому, не дожидаясь правителя Ярила, спешат к тебе на помощь… И уж я не знаю сами они приняли такое решенье или им повелел правитель, но они уже где-то совсем близко от границы с Неллией.

— Нет, отец, не мог их послать в Асандрию на выручку ко мне, он очень мудр, — уже многажды спокойнее вздыхая, произнес наследник. — Он никогда не поступит не обдуманно, не проверив всего сам.

— Но дружина твоего отца, даже если вышла из Славграда, — малеша подумав, добавил Аилоунен, и вновь сжал плечо наследника. — Еще не могла подойти к границе, слишком дальний путь от Славграда до Асандрии. Наверно воеводы решили не дожидаться правителя, а выдвинуться и спасти тебя, самолично. Так наверно поступил бы и ты…. И вот мне, что интересно узнать, могут они так поступить или нет?

— Могут, могут… Путимир, он такой, — радостно засмеявшись, отозвался Святозар. — Да и не только Путимир… видел бы ты воевод Миронега и Добромира. Они могут нарушить повеленье правителя, могут его не дождаться, они истинные восуры, для которых жизнь близкого человека бесценна. И я думаю, ты прав, они наверно узнали, что-то про меня, и, объединив свои дружины, спешат ко мне на помощь. Но, друг мой, как же им теперь сообщить, что со мной все в порядке?

— Не стоит тревожиться, Святозар, — спокойным, ровным голосом заметил Аилоунен и убрал руку с плеча наследника. — Завтра с утра мы с тобой встанем напротив сомандрийских, товторийских и асандрийских воинов и подарим им познание истины… Потому позже, когда подойдут восурские дружины, они станут добрыми гостями в Асандрии… И ты, я буду за то спокоен, поедешь домой под мощной охраной своих людей.

Все получается даже лучше, чем я это себе представлял… — Правитель поднялся с ложа Святозара, и, направив руку на середину шатра, засвистел тихой трелью и в тот же миг на том месте появился стол и два сиденья. — Меня, мой друг, теперь тревожит другое, этот Люлео Ливере…

— Да, — согласился Святозар и принялся оправлять на себе рубаху и обувать сапоги. — Меня тоже тревожит этот человек. Он какой-то странный и знаешь, ты ведь тоже это заметил, так и не назвал нам имя своего Бога.

— Одно точно, — подойдя к столу и проведя рукой по его гладкой поверхности, тихо добавил Аилоунен. — Его Бог не Есуания. Тогда кто? Правитель постоял некоторое время, опираясь руками о поверхность стола, обдумывая разговор с Люлео и вспоминая сказанные этим странным человеком слова, а после повернулся и пошел к выходу из шатра. Отодвинув полог в сторону, он выглянул наружу и негромко передал какое-то повеленье воинам, расположившимся обок с наметом подле разведенного костра. Потом все также задумчиво и неспешно Аилоунен опустил полог, и, возвернулся к столу. Его лицо, нахмуренный нос и часть лба, покрывшиеся тонкими паутинками-морщинками, да изредка вздрагивающие губы говорили о том, что правитель очень взволнован. Аилоунен подошел к столу, и, отодвинув сиденье, опустившись на него, положил руки на стол, да дробно застучал подушечками пальцев по его деревянной поверхности.