Сыны Семаргла

— Кто, ты, мальчик, и почему пришел сюда? Зачем? Какие Боги ведут тебя? Аилоунен взмахнул рукой, и просвистел тихой трелью, и тотчас около стола прямо перед юношей появилось сиденье. Посланник, увидев появившееся из ниоткуда сиденье, отшатнулся назад, а в его взоре лишь на миг появился испуг.

— Садись, — благодушно произнес Аилоунен, не сводя по-любовного взгляда с лица юноши. — И я все тебе расскажу… отвечу на твои вопросы, если ты, конечно, хочешь узнать. — Посланник еще мгновение колебался, но после отодвинул сиденье, сел на него, и с интересом уставился на правителя. — Как тебя звать? — очень мягко спросил Аилоунен.

— Меня звать Вейрио Ливере, — гордо ответствовал юноша.

— Вейрио, Вейрио, — задумчиво протянул правитель и улыбнулся. — Так и должно быть… Ведь Вейрио, это имя которое принадлежит гаврам и значит оно— идущий к победе… Такое славное имя, его носил сын моего брата, правителя гавров Юнлискюля, когда-то очень, очень давно…. — Аилоунен с нежностью посмотрел в лицо юноши и все тем же мягким голосом продолжил, — я, Вейрио, пришел сюда, чтобы потребовать положенный мне Богами трон… Трон некогда славного и великого народа Семаргла. В прошлой моей жизни моя душа жила в теле правителя и кудесника. Это было тогда, когда мои народы имели истинную веру, и истинных Богов— Сварога и его сыновей Сварожичей.

— Сварог, — вельми тихо произнес юноша и опустил свой шлем себе на колени. — Сварог, Перун— эти Боги вели приолов, эти Боги создали и породили приолов… Но кто такой Семаргл я не знаю.

— Ах! — только и смог вымолвить Аилоунен услышав объяснения Вейрио.

Он резко схватился руками за край стола, вроде страшась от этой новости свалиться на пол, и уже очень громко и гневно выкрикнул, — Семаргл, это имя нашего отца Юнл…ой! Вейрио. Это имя нашего отца.

Это он, Бог огня, Семаргл породил наши народы: руахов, приолов и гавров. — Правитель на миг смолк, а засим уже как-то более обиженно, но менее гневно, обращаясь к наследнику, сказал, — ты слышал его, Святозар? Эти глупцы, забыли имя своего отца, своего создателя, и не мудрено, что он забыл их!

— Погоди, погоди, Аилоунен, — встревожено откликнулся наследник, увидев, как побледнело лицо правителя, и увеличились глаза Вейрио. — Их Бог Сварог, это уже, что-то…

— Что?… что ты говоришь, друг мой, — расстроенным голосом переспросил правитель Святозара, словно в том, что сомандрийцы забыли имя отца своего, был повинен именно он, наследник Восурии. — Они даже не знают кто такой Семаргл! — Аилоунен двинул сиденье и стремительно вскочил с него. — Забыли, забыли отца, переврали веру…

— Но, друг мой, — Святозар также поспешно встал с сиденья, протянул руку, и, положив ее на плечо правителя, крепко его сжал, стараясь тем движением успокоить. — Но они верят в Сварога… в Сварога.

— Нет, — вступил в разговор Вейрио. — Не в Сварога, а в Перуна. Бог Сварог покинул наш мир и ушел к трону Всевышнего. А на земле осталась лишь сила Бога войны и битв Перуна. Когда-то давно. — И юноша перевел взгляд с правителя на нависающего над столом Святозара. — Наш город Сомандрия был самым мощным оплотом Неллии на западе страны, потом, когда неллы приняли веру в Есуания, мы отделились от них и долгие годы были независимы от их веры и их страны. Мы, сомандрийцы, не принимали новой веры и оставались верны Богу Перуну. Неллы же долгие века старались покорить нас, но им это не удалось. Однако сто пятьдесят лет назад, мой прапрадед заключил с нелльским царем мир, с условие, что мы входим в Неллию и защищаем их земли с запада… Тем самым не давая проникнуть нагакским войскам в Неллию по берегу Южного моря, а за это царь не заставляет нас принять его веру, сохраняя в нашем городе веру в Перуна. Аилоунен прослушал Вейрио и тяжело вздохнув, стряхнул с плеча руку наследника да нанова присел на сиденье. Святозар увидев, что правитель, наконец, сел и сам опустился на сиденье, да усмехнувшись, обратился к нему:

— Ну, вот, дорогой мой друг, Аилоунен… Вот тебе и верные Богам приолы, правда у них в знаниях царит какой-то кошмар, но все же эти люди хранили веру века. Ради этих людей я сюда и пришел. — Наследник провел пальцами по шраму, и тихо досказал, — и прошел Пекло. Аилоунен поглядел на шрам наследника и наполненным, невыразимой обидой и болью, голосом, поспрашал:

— Ради этих людей? Ты, мой друг, ради них прошел Пекло, так страдал, мучился, столько пережил. Но эти люди не лучше, чем те, которые верят в Есуания. Чем они лучше, если забыли имя отца?