Сыны Семаргла

Одначе посем он глянул прямо в обжигающие голубые глаза Аилоунена, которые успокаивали и предавали силы, и, вздохнув, пошел в комнату для гостей, куда Оскидий уже открыл дверь. В той комнате были, как и в кухне, белые, чистые стены и потолок, точно окрашенные только что. Два широких ложа стояли друг напротив друга, одно слева, а другое около окна, справа. В комнате также находился небольшой, круглый стол, придвинутый к стене как раз супротив двери, а обок него стояло два мягких, бурого цвета сиденья с большими ручками, укрытых ворсистыми коврами. Святозар выбрал ложе около окна, и, поблагодарив Оскидия, направившись к нему, принялся снимать с себя опашень и пояс. Оскидий меж тем низко поклонился наследнику, и, выйдя из комнаты, прикрыл дверь. Святозар положил вещи на сиденье, а после устало опустился на ложе. Он медленно снял с себя чоботы, и, поставив их на гладкий, деревянный пол, прилег на ложе, положил голову на плотную, овальную подушку да задумался над словами Аилоунена. Без сомнения правитель хотел успокоить его, хотел снять с его души тревогу… но сам наследник слишком хорошо теперь понимал, что духовная гибель народа неизбежна и вряд ли ее избегут восуры… Святозар порывисто вздохнул, закрыл глаза и моментально заснул. Первое время ему снилась площадь, жертвенник и растерзанное на части тело… тело молодого мужчины, с застывшей на лице личиной ужаса, боли и страха. Святозар смотрел в это застывшее навсегда выражение ужаса, и ему казалось, что этого мужчину он где-то видел, он даже был с ним знаком, а может, когда-то дружен. Наследник внимательно вглядывался в черты его лица, и внезапно заметил, что тонкие губы мужчины, красно-синего цвета, стали тихо шептать слова, прося его о помощи. Впрочем, не в силах ему помочь, не в силах даже протянуть руки, Святозар хотел было закричать, но потом услышал тихий, тихий свист трель, успокаивающий его возбужденный разум и плачущую душу, а миг спустя пред ним полетели яркие круги: зеленые, синие, красные и желтые. Они кружились, переливались, переплетались между собой, а иногда сталкивались и точно лопаясь, разлетались на множество крошечных капелек, и тогда слышал Святозар, словно через плотный туман, тихие слова вечного сказа: «Вспомним о том, как сражались с врагами отцы наши, Которые с неба синего смотрят на нас и хорошо улыбаются нам. И так мы не одни, а с отцами нашими. И мыслили мы о помощи Перуновой, и видели, Как скачет по небу всадник на белом коне. И поднимает Он меч до небес, и рассекает облака и гром гремит, И течет вода живая на нас. И мы пьем ее, ибо все то, что от Сварога, — то к нам жизнью течет. И это мы будем пить, ибо это— источник жизни Божьей на земле».[2]

Глава одиннадцатая

Святозар проснулся, как ему показалось, глубоко за полдень.

Потянувшись на ложе, он ощутил в своем молодом теле силу и мощь, а внутри себя вроде успокоенную душу, и, улыбнувшись той, тишине, оная царила внутри и кругом него, резко сел. Наследник повернул голову, и посмотрел на соседнее пустующее ложе, перевел взор и глянул на придвинутое к нему сиденье, где лежало аккуратно сложенное чистое белье: белые штаны, рубаха и лазурный опашень, все созданное Аилоуненом для него. Святозар, будто наполненный новой жизнью, поднялся с ложа в очень приподнятом настроении, и принялся переодеваться да обуваться, а после оправив на себе опашень, подпоясался, и пошел к двери. Он неторопливо открыл дверь и вышел в общий зал, где за кухонным столом сидела Лиренсия, и тихо напевая, мелко нарезала капуста в большую чашу. Женщина подняла голову, и, увидев наследника, радостно улыбнулась ему, да наполненным мягкостью голосом, молвила:

— Ваша милость, наконец-то вы проснулись. Его светлость правитель Аилоунен просил вам передать, что если вы поднимитесь, то, чтобы никуда не уходили из дома, а дождались его.

— Дождаться, хорошо Лиренсия, дождусь, — пошевелил затекшими от долгого сна плечами, заметил Святозар. — А его светлость, не говорил куда ушел и надолго ли?

— Нет, ваша милость, — ответила Лиренсия и отрицательно покачала головой, ни на миг не отвлекаясь от нарезания капусты. — Его светлость ничего не говорил, сказал только, чтобы вы его дождались, и он скоро будет… Но там снаружи правитель оставил двух воинов, которые оберегают вас пока вы отдыхаете, можно их спросить… может он им повелел, что-либо вам передать.

— Ох, Аилоунен, — недовольным голосом, проворчал Святозар. — Это же надо такое удумать, чтобы оберегали меня… Наследник покачал головой и направился к входной двери, намереваясь выяснить все про правителя у собственной охраны. Скинув крючок с полукруга, вставленного в стене, он открыл дверь и вышел на улицу. Яркое, теплое солнце, своими широкими лучами согревало и наполняло улицы города. Нежно-голубое небо светилось чистотой, где-то в вышине, и такой же чистотой светилась теперь вся улица, на которой находился дом Оскидия. Не просто дом и проем Лиренсии был чист… нет! теперь вся улица, насколько хватало взора, была чистой.