Сыны Зари

– Некоторые люди воспринимают смерть как крайнюю форму отвержения. Они хотят наказать того, кто с таким презрением отверг их, но этого человека уже нет на свете, и в результате кто-то другой становится козлом отпущения. Сестра отказывается разговаривать со своим братом долгие годы из-за смерти их отца, ребенок ни с того ни с сего подвергается избиениям, муж с женой разводятся... Похороны – это финиш для одних и старт для других.

– Или?

– Или это может оказаться событием настолько заурядным, что, даже зная о нем, совершенно немыслимо предугадать, что за ним может последовать нечто подобное. Какой-то человек видит в витрине магазина некий товар и хочет его купить, но это последний экземпляр, и продавец не желает портить витрину. И тогда человек возвращается с топором, убивает продавца, убивает хозяина магазина и заодно – женщину, которая случайно стояла поблизости. – Келсо пожал плечами. – А другой женщине, например, очень хотелось посмотреть какую-то телепередачу. Ее муж в это же время хотел смотреть футбол. Они поспорили по этому поводу. Он включает свой матч, говорит ей, чтобы она заткнулась, и усаживается в кресло прямо перед экраном. Жена отправляется на кухню, возвращается с молотком и со всей силы ударяет его разиков восемь по голове...

– Да, такие вещи случаются, – согласился Кэлли.

– О, разумеется!

– А если это не кризис?

– Тогда это связано с чем-то, что куда труднее понять и что значительно опаснее.

– Что же это?

– Амбиции.

– Я не...

– Это бывает так: есть нечто, о чем он мечтает, хочет, чтобы оно было, чтобы это нечто произошло, – и оно происходит. Некая фантазия, которую он привык лелеять. Кризис, возможно, все еще продолжается, но его уже не так легко обнаружить. Он развивается за счет накопления каких-то факторов. За счет давления. Такое долгое, медленное нагнетание... Что вдруг заставляет их всех убивать? Того потрошителя из Йоркшира? Или Сэма-убийцу? Отчего вдруг наступает этот миг?

– Вероятно, происходит какой-то сдвиг, – сказал Кэлли.

– Что-то?

– Нечто в этом роде вы мне говорили. Что у него, мол, чердак поехал. Вероятно.

– Я собирался спросить вас о той девушке, – сказал Келсо, – о пассажире, которого застрелили в поезде. Вы проверяли, нет ли какой-нибудь связи между ними, – об этом говорилось в сообщениях.

– Совпадение, – сказал Кэлли.

– Вы уверены?

– Вне всяких сомнений. Строго говоря, мы даже не уверены, что он был ее клиентом. Но мы все равно проверили все очень тщательно – и ничего не нашли. Ну а потом, конечно, пошла эта цепь убийств... – Кэлли помолчал и наконец добавил: – Но почему?

– Ну, я твердо убежден, что люди с серьезными нарушениями психики могут поступать, словно они так же нормальны, как и любой другой. Фактически некоторые из них и есть этот любой другой. Я вовсе не рассчитываю, что этот парень пустится колесить по улицам со своей винтовкой через плечо, неся какую-то ахинею. То есть в данном-то случае очевидно, что это не его манера. И все же... – Келсо растопырил пальцы и сжал их, словно пытаясь ухватить смысл. – Пока что, как я понимаю, он вам не подарил абсолютно ничего. Никаких промахов, никаких ошибок, никаких неверных шагов. Он знает, где отыскать укрытие, знает, как уйти незамеченным, знает, как проделать все это, не оставив ни единого следа. К тому же он никогда не промахивается. Невольно задумываешься, мог же он выстрелить мимо, ну хотя бы разок, или просто ранить кого-то. Я вот что хочу сказать... Очень уж здорово он все делает.

– Вы хотите сказать, что это профессионал?

– Да.

– Прорабатывали мы и этот вариант. Но какой смысл в его поступках? Ведь тогда у него должна быть хоть какая-то цель. Анализ личностей жертв исключает это.

– Я знаю, – кивнул Келсо и немного помолчал. – Я убежден, что есть много людей, знающих, как стрелять, и способных блестяще делать это время от времени. Это ведь... Когда я прочитал все эти сообщения, я был просто поражен высочайшей квалификацией этого человека.

– А не может ли она быть признаком безумия? – спросил Кэлли.

– Может быть, может. – Эта идея явно заинтересовала Келсо. Он встал. – Ну, это, видимо, максимум того, что я сейчас могу для вас сделать. Если я еще понадоблюсь, позвоните мне.

– Я позвоню.

Уже в дверях Келсо приостановился.

– Есть еще одно предположение, – сказал он, и Кэлли напрягся, ожидая. – В каком-то смысле вы правы. В самом деле, нелепо просто сказать, что у парня, мол, чердак поехал, потому что тогда выходит, что до убийства первой женщины никакого психа не существовало.

– Так какое же у вас предположение? – напомнил ему Кэлли.

– Что, когда это началось, его чердак был в порядке.

* * *

Кэлли повторил эту идею Элен Блейк. Тем временем официант наполнил ее бокал кьянти и забрал пустую тарелку. Элен, улыбаясь, стрельнула в него глазами. Официант с ответной улыбкой спросил:

– Нравится наша кухня?

– Да, – ответила она и переспросила Кэлли: – Что-что?

Вздохнув, Кэлли пересказал ей все снова.