Сыны Зари

Хозяин серовато-коричневого петуха выдернул у него перо из хвоста и приложил пушок на конце пера к ране на шее, чтобы остановить кровь.

– Видели? – осклабился Санчес. – Ваши деньги целы.

– Так мы можем поговорить?

– Здесь сейчас пойдет борьба голыми шпорами. Я знаю самый верный путь к удаче. – Он взглянул на другую сторону арены, где стояла, чего-то ожидая, толстая женщина в блузке со шнуровкой. У ее груди приютился большой, грифельного цвета, петух.

– Так делайте ставку.

– Сейчас рано. С голыми шпорами бой будет долгим. Он медленно начинается. Я могу удвоить ставку после первого удара и получить более крупную разницу.

– Рискните, – сказал Кэлли, – и я удвою вашу ставку за вас.

– Пятьдесят, – сказал Санчес. – Это будет и вашим выигрышем тоже.

Серовато-коричневый петух с торжествующе важным видом прогуливался по кругу, длинношеий, с мощной спиной. Глаз его горел безумием восторга. Он понесся на противника и, встав на одну ногу, толкнул его, а потом нанес удар. Синий петух увернулся от стальной шпоры, набрал высоту и, нырнув, как чибис, спикировал на противника, нанеся ему удар в голову. Серовато-коричневый упал, а синий, преследуя его, приземлился, полный упоения победой, и стал топтать соперника, вонзая шпоры в его сердце, словно нажимая на педали.

Санчес забрал выигранное, затолкнул половину пачки денег в карман рубашки, а вторую половину вернул букмекеру. При этом он что-то сказал ему на ухо, а тот уставился в землю, словно это могло помочь ему сосредоточиться. Потом он быстро взглянул на толстую женщину, державшую петуха со шпорами без наконечников.

Снаружи небо было уже сумеречно-черным, а воздух теплым и душным. В направлении короны городских огней упал метеор. Санчес отошел на некоторое расстояние и уселся, скрестив ноги, на голую землю. Поблизости стояли пустые, заброшенные здания, стены кое-где обрушились, крыши оползли...

– Я здесь тоже рискую, – сказал Кэлли. – Чем более неравны шансы, тем крупнее выигрыш.

– Я так прикидываю, что вы, может, и выиграете.

– Вы работаете на человека по имени Гуго Кемп.

Санчес залез в карман рубашки и вытащил оттуда промасленную самокрутку. Он прошелся по всей ее длине пальцами, разглаживая вмятины.

– Это верно, – сказал он, – работаю.

Он вставил эту самокрутку с наркотиком в рот и поднял обе ладони ко рту, раскуривая ее. Тусклый свет колебался на ветру, окаймляя тенями его губы, ноздри, глазные впадины.

– Я бы хотел, чтобы вы поработали на меня. Совсем недолго.

Санчес рассмеялся, затягиваясь, и задержал смех вместе с дыханием на пару секунд.

– Вы правы. Насчет шансов, – сказал Санчес, выдохнув эти слова на длинной ленте дыма.

– Я что, понапрасну трачу время? – спросил Кэлли.

– Может быть, может быть...

– Он собирает картины. Иногда он собирает картины, которые нужны мне.

Кэлли решил импровизировать, например, сказать Санчесу, что на рынке появилось нечто такое, чего, мол, страстно хотят и Кемп, и он сам. Ну а маленькое шпионство должно понемногу вызреть в большое – что-то в этом роде. Кэлли предполагал, что Санчес ничего не знает об этом процессе, поскольку просто занимается присмотром за своей охранной командой.

– Вам нужен Дега, – сказал Санчес.

В коротком молчании Кэлли не было ничего, разоблачавшего его: ведь он и в самом деле был захвачен врасплох, словно Санчес прямо подошел к сути дела, до которой Кэлли намеревался добираться медленно.

– Да, – ответил Кэлли, – Дега.

– Тогда вам нужен не я. Вы должны поговорить с Генри Глинвудом. Кроме того, Глинвуд не станет делать то, что вы просите сделать меня. Он человек Кемпа.

– Да ну?

– И душой, и телом.

– А вы?

Санчес собрал в ладонь пепел и глубоко затянулся. Дым повалил из его ноздрей. Его тут же подхватывал ветерок и разносил в разные стороны.

– Вам это не поможет, – сказал он. – Мне не удастся услышать что-нибудь об этом хламе.

– Но вы же знаете о Дега.

– Ну, мы иногда катаемся на лошадях в пустыне. Он со мной болтает. Только, – Санчес коротко засмеялся, – болтает он сам с собой. А я просто поблизости, пока он это делает. Но я не знаю обо всех этих сделках, понимаете? Кто, откуда, когда, сколько.

Кэлли подумал, что раз уж они зашли так далеко, то можно и предложить Санчесу немного поторговаться.

– Нет, я прошу не об этом, – сказал он.

Санчес тут же поднял голову, изображая полное внимание. Он снова затянулся самокруткой и задержал дыхание.

– Я хочу поставить туда жучок и хочу, чтобы вы сделали это для меня.

– А как же я это сделаю?

– Мне надо вам рассказать?

– Так вы же здесь именно для этого.

Со стороны прямоугольника резкого белого света, футах в пятидесяти от них, долетел гул криков и свист. Сквозь распахнутый дверной проем Кэлли видел суету вокруг арены и тени, теснящиеся на стенах. Все сейчас стало сплошной авантюрой, сплошным риском.

– Уточните типы телефонов в гостиной и в спальне Кемпа. Дайте мне знать об этом. А потом вы войдете туда с двумя абсолютно такими же телефонами, а те, которые стоят там сейчас, уберете.

– И всего-то? Заменить пару телефонов?

– Этого вполне достаточно.