Сыщик, ищи вора!

В конце концов, должно быть, надоело, и разинцы, преспокойно перетопив в море всех до одной женщин, отплыли в открытое море. О судьбе своих послов Разин наверняка не вспоминал, а им пришлось тяжко: после того как до шаха дошли известия о фарабадских событиях, двоих бросили на растерзание собакам, а остальные, спасая свои головы, приняли ислам…

В море казаки ограбили еще несколько персидских торговых кораблей, потом уже привычно разграбили город Астрабад, побережье у Дербента и Ширвана и – во второй раз – предместья Баку.

Перезимовали на островке меж Гиляном и Фарабадом. Там Разин, вступив в переговоры с побережьем, выменял около пятисот персидских пленников на гораздо большее число русских невольников (из сугубо практических целей – для усиления своего войска). Самое интересное, что к нему присоединилось и некоторое число чистокровнейших персов – из тех ухорезов, которые ради грабежа готовы были примкнуть к кому угодно, хоть к «неверным».

Весной двинулись к восточному побережью Каспия и пограбили там туркменские поселения. И тут-то появился персидский военный флот едва ли не в полном составе – примерно 3700 человек на небольших суденышках, сандалах и бусах.

Людей у Разина было гораздо меньше, но, быстренько проведя совет, большинством голосов решили драться…

Командующий персидским флотом Мамеды-хан придумал военную хитрость, очевидно, казавшуюся ему гениальной. Он велел сковать все свои корабли цепями и полностью окружить казаков – тогда уж им не вырваться…

То ли водяной Разину ворожил, то ли просто свезло… Первая же тогдашняя «бомба», набитое порохом ядро, пущенное с идущего на сближение казацкого струга, угодило в пороховой погреб персидского флагмана. Погреб взорвался, корабль загорелся и стал тонуть – таща за собой прикованные к нему цепями ближайшие суда. У персов началась паника. Пока они разбивали цепи, казаки пошли на абордаж. Победа была полная и окончательная. Из 50 персидских судов (по казацким заверениям, аж семидесяти – но они могли славы ради и преувеличить) удалось уйти только трем. Казаки захватили три пушки и много пленников, в том числе сына местного хана, – при этом не потеряв убитыми ни одного человека, разве что ранены были с полсотни (впрочем, и тут могли чуточку приврать).

Вернувшись в Астрахань, Разин совершил неожиданный финт: сдал местному воеводе Прозоровскому свои знамена, ханского сына и знатных персидских пленников, а потом заявил, что готов послать царю прошение о помиловании. В Москву отправилось разинское посольство из семи человек. Там они долго каялись, били челом об пол, слезно просили простить им все грабежи на Волге и на Каспии и клятвенно зарекались больше так не делать, упирая на то, что пошли разбойничать исключительно из-за нужды и голода.

Царь Алексей Михайлович после долгих раздумий объявил, что прощает казакам их прежние прегрешения, если они впредь перестанут разбойничать и будут верно служить царю. Вполне возможно, он поступил бы иначе, если бы знал, как проводил время в Астрахани Разин эти несколько недель, за которые посольство добиралось до Москвы и возвращалось обратно… Пока его казаки распродавали астраханским купцам персидскую добычу и пленников, атаман гулял по городу, украдкой изучая городские укрепления, а также раздал немало денег местной бедноте, у которой стал в большом авторитете – и из-за денег, и из-за широко распространившихся рассказов о славном атамане.

Вернулось посольство с известием о царском прощении. Сдав астраханскому воеводе десятка два пушек, разинцы отплыли из Астрахани в Царицын, где, вопреки данным обещаниям, устроили грабеж (правда, по сравнению со всем прошлым – едва ли не пустячный), выпустили из тюрьмы всех преступников, тут же присоединившихся к спасителям. Местному воеводе удалось как-то с ними договориться и спровадить восвояси.

На Волге, в окрестностях Кагальницкого городка, казаки нашли подходящее для зимовки место. Куда всю осень и зиму к ним стекались казаки, до того не принимавшие участия в походах, и в немалом количестве – беглые крестьяне. Появился настоящий «батько». Как писал Чехов, если в первом акте на стене висит ружье, в последнем оно должно выстрелить.

Весной ружье и выстрелило… Переправившись на Волгу, Разин (уже располагавший примерно десятитысячным войском) грабил татарские улусы, взял в плен несколько сотен купцов (без различия национальности и веры), разжившись у них немалым количеством денег (на которые купцы собирались закупать в Персии товары), а также дорогими тканями, мехами, высоко ценившейся тогда юфтью – обувной кожей тончайшей выделки. Одним словом, взялся за старое. Но очень быстро оказалось: это уже что-то новое…