Сыщик на арене

Как бы то ни было, сейчас штаб пустовал. Я запрыгнул на крышу и решил дождаться эту троицу, а заодно немножко погреться на солнце. Его лучи приятно щекотали мне нос. Замечательно! Уверен, что запросто смогу протянуть так пару дней.

Постепенно меня сморило, и я стал клевать носом. Неудивительно – ведь день был полон волнений: новость о поездке и о запланированной отправке меня в кошачий пансион, а потом еще и… м-м… мяв… ну хорошо, пожалуй, ничего больше сегодня не произошло. Но я все равно устал. Самое время немного вздремнуть!

Разбудил меня нежный толчок носом в бок. Я открыл глаза и прямо перед собой увидел прекрасные черные глаза Одетты.

– Привет, Уинстон, чему обязаны такой честью? – промурлыкала она мне.

Одетта – самая замечательная кошка в мире, она несравненно прекрасна, и мне невероятно повезло с ней дружить. Хотя почти все время она проводит на улице или во дворе, шерстка у нее нежная как шелк, и вообще она просто красавица. Поначалу она не принимала меня всерьез, называя «никчемным комнатным тигром». Но потом разглядела, что в глубине души я настоящий лев.

– Привет, Одетта, я так рад тебя видеть! Ты не поверишь, но я тут всерьез подумываю переехать на пару дней к вам во двор.

Одетта ничего не ответила, лишь уставилась на меня огромными глазами. А вот позади нее кто-то то ли громко зашипел, то ли хрипло рассмеялся. Это был незаметно подкравшийся Спайк – толстый полосатый кот. Он шипел, отряхиваясь, и, кажется, вовсю потешался. Интересно, над чем.

– Приветствую тебя, приятель! Что, говоришь, ты там надумал? Собрался провести пару дней во дворе? Хорошая шутка!

Я сел и сердито посмотрел на Спайка:

– Вот как? И что же тут такого забавного?

Спайк потянулся и, присев рядом со мной, от всей души зевнул:

– Да это же понятно. Его высокоблагородие господин Уинстон Черчилль на мусорных баках, днем и ночью? Это не просто забавно, а смешно до жути!

Какая дерзость! Я повернулся к Одетте. Вообще-то могла бы сейчас за меня и вступиться! Но она лишь склонила голову набок и промолчала. А появившийся Чупс только подлил масла в огонь.

– Спайк прав – самый благовоспитанный и породистый кот во всей округе вдруг ни с того ни с сего решил прикинуться дворовой шпаной. Да это же курам на смех!

– Эй, прекратите обижать Уинстона! – наконец-то встала на мою защиту Одетта. Прозвучало это, впрочем, довольно вяло и совсем не убедительно. Мое самолюбие ощутило болезненный укол.

Я молча встал и пошел прочь. Нечего сидеть тут и выслушивать, как надо мной смеются. Спрыгнув с навеса, я направился прочь со двора.

– Эй! – крикнула мне вслед Одетта. – Ты куда?

Я продолжил свой путь, даже не удостоив ее ответом. Тогда она тоже сорвалась с места и, догнав, поравнялась со мной:

– Уинстон, ну не дуйся! Никто не хотел тебя обидеть! Но согласись, твоя затея довольно-таки странная. Раньше ты никогда не изъявлял желания задержаться во дворе и после всех наших приключений торопился побыстрее укрыться в квартире.

Я остановился:

– Что значит – «укрыться»?! Я там живу!

– Ну пусть так, не важно. Пусть будет «торопился вернуться в квартиру». Сути дела это не меняет – так или иначе, всегда казалось, что тебе куда больше нравится жизнь в квартире. Без ловли мышей, но с уютным диваном.

Мяу! Что есть, то есть. Конечно, если бы не угроза пребывания в кошачьем пансионе, мне бы в голову не пришло провести отпуск во дворе. Но Одетте я об этом говорить не собирался. Вместо этого я тяжело вздохнул и театрально закатил глаза:

– Как же плохо ты меня знаешь, Одетта! Я бы и раньше с радостью согласился провести с вами день-другой во дворе – просто ты меня никогда не приглашала. А напрашиваться Уинстон Черчилль не привык!

На последних словах мой голос драматически задрожал, подчеркивая прозвучавший в них упрек. В конце концов, лучшая защита – это нападение. Одетта прищурилась и внимательно посмотрела на меня. Ох, что же она на это ответит?

– Иногда ты несешь такую чушь, Уинстон!

И она побежала обратно к Чупсу и Спайку – а я так и остался стоять, словно меня водой из ведра окатили. Святые сардины в масле! Все пошло совсем не так, как я рассчитывал!

Совершенно поникший, я приплелся обратно в квартиру. Вернер, довольно насвистывая, вышел мне навстречу, остановился и присел рядом. Я даже не посмотрел на него. Хотите – хватайте меня, везите в кошачий пансион, какая уж теперь разница. Все равно никому нет до меня никакого дела. Даже моим так называемым друзьям дворовым кошкам.

– Уинстон, приятель, с тобой все в порядке? Ты как будто… поник весь, что ли, – совершенно точно подметил Вернер. В ответ я все же чуть приподнял голову и жалобно мяукнул.

– Ой-ой, голос просто душераздирающий! Дай-ка угадаю – кое с кем повздорил, да? С той самой белой дворовой кошкой – дворянкой, так сказать? Дамой твоего сердца?