Сыщица начала века

Между прочим – с пьяных глаз, что ли? – ей вдруг взбрело в голову: а не был ли Чупа-чупс убит с помощью дартов? Ну бред, конечно! Однако она села на корточки на самом краешке ямы и под истерическое хихиканье Инны, вытягивая шею, принялась вглядываться в плешивую голову трупа. И ничем хорошим это сидение на краю для нее не кончилось, потому что кроссовки соскользнули – и Алена на корточках так и съехала со склона в яму. Несколько минут она сидела рядом с мертвецом и тупо смотрела на что-то, торчащее из-под осыпавшейся листвы. Потом до нее дошло, что этим чем-то была его нога в задравшейся джинсовой брючине, так что обнажилась голая лодыжка с большой черной родинкой.

В какую-то минуту Алене почудилось, что это муха – последняя, жирная осенняя муха сидит на захолодевшей, окостенелой ноге и уже питается мертвечиной…

Нигде, никогда и ниоткуда не выскакивала Алена с такой прытью и с таким проворством, как из этой ямы. А выскочив, она немедленно ринулась куда-то вдаль, прочь, подальше от этого кошмара, и желудок уже тогда начал подкатывать к ее горлу…

Вдруг кто-то схватил ее за руку, и она от глупого, животного, опять-таки полупьяного страха заорала так, что мигом задохнулась от этого крика. Обернулась с белыми от ужаса глазами, панически вырываясь, но это был Леонид – тоже бледный, даже какой-то зеленоватый (а может быть, тени сумеречного леса путали краски?).

– Куда? – закричал Леонид. – Надо вещи собрать и следы замести!

– Какие… какие следы?!

– Наши! Приедет милиция, и нас по следу быстро найдут! Особенно если они будут с собаками!

Алена покраснела так, что даже жарко стало. Об этом должна была подумать детективщица, а не какой-то радиофизик, по совместительству мифолог! А она ринулась бежать быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла. В голосе Леонида ей почудился упрек…

Лучший способ обороны, как известно, нападение, и Алена моментально перешла в наступление:

– Да кому мы нужны, Ленечка? Там, в яме, хладный труп. Он мертв уже несколько часов.

– Да мы как раз и гулеванили тут несколько часов, – с непоколебимой логикой возразил радиофизик. – Поди докажи, что сначала мы его не убили, не сбросили в яму, а потом не грянули удалую – на помин его души.

Алене как-то раз пришлось пообщаться с экспертом-криминалистом областного суда, и она накрепко запомнила его рассуждения о том, что по трупным пятнам на теле можно установить время смерти с точностью до одного часа. То есть вроде бы беспокоиться не о чем, тем паче что ни она, ни ее друзья-приятели Чупа-чупса не мочили. Но… но ведь кто знает – может быть, киллер, воплотивший в жизнь всенародную мечту о смерти Чупа-чупса, сделал это, к примеру, за полчаса до того, как на милую полянку притащилась компания друзей – есть жареных «поросят» и пить «Хванчкару», шлифуя ее «Красноармейской».

И вот они дошлифовались!

– Пошли! – крикнул Леонид. – Пошли поможем Инке все собрать, а то ей страшно там одной!

– Тише!!! – змеиным шипом-посвистом, разносящимся, словно голос Соловья-разбойника, Одихмантьева сына, на сотню верст округ, конспиративно ответила Алена. – Тише говори, ты не в лесу! Тут народу полно шляется, услышит кто-нибудь наши голоса, да еще, не дай бог, проследит, куда мы пошли…

Леонид прикусил собственный кулак. Алена зажала рот ладонью…

Наверное, все это со стороны напоминало театр абсурда и было бы очень даже смешно, когда бы не было так страшно…

Главное, ведь и не докажешь никому ничего! Когда убит такой человек (а в том, что Чупа-чупс убит, именно убит, а не умер своей смертью, сомневаться не приходится, иначе за каким чертом его запихали бы в яму и присыпали палой листвой?!), менты сцапают первого попавшегося, на кого упадет хотя бы слабая тень подозрения! В данном случае первых попавшихся будет трое, но в таком деле чем больше, тем лучше, это известно из истории заговоров и их разоблачений!

О господи, как глупо метались они по полянке, подбирая последние, самые незначительные остатки своего пиршества, и следов, разумеется, при этом оставили столько, что даже самый заслуженный Мухтар, Мухтар-пенсионер, давно утративший всякий нюх и не отличивший бы по запаху кошку от собаки, – и тот, конечно, смог бы взять их след, а потом долго и бестолково мотался бы по этому следу по Щелковскому хутору: от линии электропередачи к роднику, оттуда к озеру, потом к деревне Кузнечиха, и снова к озеру, и к ЛЭП, и к гаражам, и в обход к улице Медицинской… И след бы этот оборвался на остановке трамвая номер пять, куда вышли наши бродяги уже без рук и без ног, с полубезумным видом, на который, по счастью, уже просто некому было обратить внимание, кроме полусонной кондукторши, а она такого в жизни навидалась, что нам и не снилось!