Сыскарь из будущего

В последний день Николай съездил в монастырь. Забрал у монаха-живописца портрет молодого боярина Барашина. Как он и просил, портрет был весьма скромных размеров и весьма удобен, чтобы положить его в свою дорожную сумку. Николай поблагодарил живописца и расплатился с монастырем за помощь. Теперь можно и в путь собираться.

Провожали Николая Алексей Никифорович и Андрей Яковлевич суетливо, все пытались до самого последнего момента дать ему свои напутствия и советы, но вот последние объятия и пожелания позади. Возничий взмахнул кнутом, и карета, в сопровождении конной охраны, покатила, увозя Николая из Москвы. Увидится ли он с ними вновь, он не знал. Уезжал Николай перед самым закрытием навигации, и путь назад для него будет отрезан до таяния льдов в Северном море, а это – не раньше конца мая. Как минимум девять месяцев на чужбине. Николай уже так свыкся со средневековой Московией, что мысленно определил ее как Родину. Но, по большому счету, ведь так-то оно и есть. Какой бы год ни был на календаре, но эти земли, которые сейчас проплывали в окне кареты, они и были его Родиной. Земля с веками не меняется, меняются только названия государств, нашедших на ней свой приют.

В Холмогоры прибыли только на одиннадцатый день. Несколько раз по дороге ремонтировались: то колесо отвалится, то подпруга лопнет, но у англичан все было предусмотрено, и всегда находилось чем и как починить. Этот путь для подданных английской короны, видимо, был очень хорошо знаком. Они чувствовали себя на московских землях как дома. В Холмогорах они отстроили свою мануфактуру, на которой производили пеньку, без которой кораблям пиратов его величества Елизаветы не бороздить бы моря и не грабить бы полные золота испанские галеоны.

У причала своих гостей уже ждал корабль под английским флагом. У борта стоял шкипер с короткостриженой рыжей бородкой и наблюдал, как Николай и его спутники – английский купец и лекарь – с саквояжами идут к кораблю. Шкипер что-то крикнул, и по трапу к гостям сбежала четверка матросов. Они подхватили груз и понесли на корабль. Вскоре трап подняли, и стоящий на берегу холмогорский воевода со своей свитой долго махали, пока корабль не скрылся из виду. Николай стоял у борта корабля и смотрел на проплывающий мимо них поросший густым лесом берег Двины. Поскрипывали снасти, и корабль резво шел к морю. Лес стал стремительно редеть, а вот и отлогие, каменистые берега и море. Его терпкий соленый запах, крик чаек и ветер. Редко когда на море устанавливается штиль, так что ветер и море неразлучны. А их дружба породила таких красавцев, как парусные корабли. Бесстрашных покорителей морских просторов. Начался самый опасный отрезок пути в Лондон.

Глава 26 Кораблекрушение

Морское путешествие Николая подходило уже к концу. Он привык к постоянной качке, скрипу снастей и несмолкаемому шуму моря. Осталось еще совсем немного, и на горизонте должны были появиться Британские острова. Вечером, когда ложились спать, все были уверены, что утром уже войдут в Темзу. Еще немного, и Лондон должен был распахнуть свои объятия перед уставшими путниками. Команда галеона уже предвкушала скорый отдых, но старый шкипер недовольно ворчал и, указывая на маленькую тучку, еле-еле видневшуюся на горизонте, сказал:

– Не сходить мне с этого места, будет буря! Совсем немного не дотянули до дома, ребята. Так что не спите слишком крепко, если хотите иметь шанс остаться в живых!

Кто смеялся, указывая на невзрачную тучку, а кто и прислушивался к словам шкипера. Николай же впервые путешествовал по морю, да еще на парусном корабле. Он привык преодолевать большие расстояния быстро, на крыльях современных железных птиц – самолетах. Он поверил старому шкиперу и всю ночь спал вполглаза. И, действительно, после полуночи ветер усилился. Скрип мачт стал угрожающим. Николай слез с безумно раскачивающегося гамака, оделся и вышел на палубу. Шквальный ветер бросил ему в лицо поток ледяной воды. Палуба под ногами ходила ходуном. Николай с трудом дошел до борта и крепко ухватился за него. Огромные волны перекатывались, а по ним то падал вниз, то взлетал вверх и галеон. Большие паруса на мачтах были туго свернуты. Остался только один небольшой парус на корме. За штурвалом стоял сам шкипер и пытался идти галсом, против ветра. Галеон опасно накренялся то в одну, то в другую сторону. Николай оглянулся и понял, отчего шкипер не просто заклинил штурвал, а сам стоит за ним, невзирая на мощные порывы ветра и обезумевшую под ногами палубу. Позади галеона, сквозь просветы ливня, виднелись острые скалы. Они словно зубы огромной хищной рыбы торчали из воды. Внезапно Николай услышал боцмана, который пытался перекричать безумный рев шторма:

– Это Шотландия, сэр, совсем немного не дотянули до Лондона! Если нашему кэпу не удастся удержать корабль, налетим на скалы. Так что молитесь, сэр, Пресвятой Деве, чтобы Бог помог нам выбраться из этой передряги! И отойдите от борта, а то не дай бог снесет вас в бушующее море, тогда мы уже не отыщем вас.