Сыскные подвиги Тома Соуэра в передаче Гекка Финна

Томъ собралъ все свое въ десять минутъ, разумется, кром того, чмъ хотли снабдить его на дорогу тетя Полли и Мэри. Потомъ, мы обождали еще десять минуть, чтобы дать ей время остыть и стать снова добренькой. Томъ говорилъ, что ей надо десять минутъ на то, чтобы пригладиться, если она взъерошилась наполовину, но цлыхъ двадцать, если вс перышки дыбомъ поднялись, что въ этотъ разъ и произошло. Когда время настало, мы спустились внизъ, торопясь узнать, что было въ письм.

Тетя Полли сидла въ тяжеломъ раздумь; письмо лежало у нея на колняхъ. Мы сли тоже и она начала такъ:

— У нихъ тамъ неладно и они думаютъ, что вы оба съ Геккомъ будете кстати… успокоите ихъ, какъ они выражаются… Хотя очень способны вы съ Геккомъ на это, нечего сказать!.. У нихъ тамъ одинъ сосдъ, Брэсъ Денлапъ; онъ сватался за ихъ Бенни, ухаживалъ за нею три мсяца; наконецъ, они объявили ему напрямикъ, что ничего изъ этого не выйдетъ; онъ разсердился и это теперь ихъ тревожитъ. Это человкъ, съ которымъ имъ желательно бытъ въ ладахъ, какъ видно уже изъ того, что они, въ угоду ему, наняли себ въ помощь на ферму его тунеядца-брата, когда это имъ не по карману, да и лишній онъ вовсе для нихъ… Что это за Денлапы?

— Они живутъ въ какой-нибудь мили отъ дяди Силаса, тетя Полли… Вс фермеры въ тхъ мстахъ устроились въ мил другъ отъ друга… И Брэсъ Денлапъ гораздо богаче всхъ; у него цлая куча негровъ. Самъ онъ бездтный вдовецъ, ему тридцать шесть лтъ; онъ очень гордится своимъ богатствомъ, заносчивъ и вс его немножко боятся. Я думаю, онъ воображалъ, что ему стоитъ только захотть, чтобы всякая двушка пошла за него, и его очень озадачилъ отказъ Бенни… Но, еще бы! Бенни вдвое моложе его, и такая хорошенькая, такая миленькая, какъ… ну, вы сами ее знаете! Бдный дядя Силасъ… каково ему заискивать такимъ образомъ… самъ едва сводить концы съ концами, а тутъ нанимай еще такого безполезнаго человка, какъ Юпитеръ Денлапъ, въ угожденіе его братцу!

— Что за имя: Юпитеръ! Откуда оно?

— Это просто кличка. Но настоящее его имя уже совсмъ затерлось этимъ, я думаю! Теперь Юпитеру двадцать семь лтъ, а прозвали его такъ съ того дня, какъ онъ въ первый разъ вздумалъ купаться; когда онъ раздлся, школьный учитель увидалъ у него на лвой ног, надъ колномъ, круглое темное родимое пятно, величиною съ порядочную монету, а кругомъ этого пятна еще четыре маленькихъ, и сказалъ, что это похоже на Юпитера съ его спутниками. Дтямъ это показалось забавнымъ и они прозвали его Юпитеръ; такъ онъ и остался Юпитеромъ до сихъ поръ. Онъ большого роста и силенъ, но лнтяй, лукавецъ и подлаза; притомъ и трусливъ, но все же довольно добрый малый… Отпустилъ себ длинные волосы, а бороду бретъ. У него за душой ни одного цента; Брэсъ кормитъ его даромъ, одваетъ въ свое старое платье и презираетъ его… Юпитеръ близнецъ съ другимъ братомъ.

— На кого же походитъ этотъ другой?

— Онъ вылитый Юпитеръ, какъ говорятъ, но былъ подльне его; только не видать его уже семь лтъ. Когда ему было лтъ девятнадцать — двадцать, онъ былъ уличенъ въ краж и попалъ въ тюрьму; ему удалось бжать оттуда и онъ скрылся — на сверъ куда-то. Слышно было сначала, что онъ продолжаетъ тамъ воровать и разбойничать, но съ тхъ поръ прошелъ уже не одинъ годъ. Теперь его нтъ въ живыхъ; по крайней мр, такъ полагаютъ, Никакого слуха о немъ нтъ.

— Какъ его звали?

— Джэкъ.

Мы вс помолчали нкоторое время; тетя Полли погрузилась въ раздумье.

— Вотъ что, — сказала она, наконецъ, — тетю Салли безпокоитъ боле всего то, что этотъ Юпитеръ выводитъ изъ себя твоего дядю…

— Выводитъ изъ себя! Дядю Силаса! Да вы шутите! Разв дядя Силасъ способенъ сколько-нибудь сердиться?

— Твоя тетка говоритъ, что онъ доходитъ иногда просто до бшенства съ этимъ человкомъ; бываетъ готовъ его прибить.

— Ну, тетя Полли, это что-то неслыханное: дядя Силасъ не тронетъ и мухи!

— Какъ бы тамъ ни было, она очень встревожена. Она говорить, что дядя Силасъ даже совершенно перемнился, вслдствіе этихъ вчныхъ ссоръ. И вс сосди толкуютъ объ этомъ и винятъ во всемъ его же, твоего дядю, потому что онъ проповдникъ и не пригоже ему ругаться. Садіи пишетъ, что ему теперь тяжело и на каедру идти, до того ему стыдно; и вс охладли къ нему; онъ вовсе не такъ ужъ популяренъ, какъ былъ прежде.

— Но, странно все это! Вдь онъ былъ всегда такой добрый, простой, разсянный, не вникалъ ни во что… такой миленькій… словомъ, настоящій ангелъ! Что же такое съ нимъ сотворилось?

II

Намъ очень посчастливилось: мы попали на винтовой пароходъ, который шелъ съ свера и былъ зафрахтованъ до одной бухточки или рчонки на пути къ Луизіан; такимъ образомъ, мы могли спуститься по всей Верхней Миссиссипи, и потомъ по всей Нижней, до самой фермы въ Арканзас, не пересаживаясь на другой пароходъ въ Сенъ-Льюис; это составляло, прямымъ путемъ, безъ малаго тысячу миль.