Сызранцы галантного века

Вот, собственно, и всё. Исчезли дома, изменилось расположение улиц, дважды выгорал дотла весь город. Прибавьте к этому многочисленных строителей новой жизни, которых во все времена хватало, и вся деятельность которых обычно сводилась к уничтожению старого. Умерли люди, давно ушла память о них. Когда ещё в середине XIX века стали писать летопись Троицкой церкви, то даже не смогли вспомнить, где жил её храмоздатель Заворотков, хоть тот и умер всего полвека назад.

Но есть какой-то высший закон, по которому ничто не проходит бесследно, и все дела человека, и добрые и злые, рано или поздно попадают на суд потомков.

Спасибо нашей бюрократии. Именно благодаря извечной бумажной волоките сохранилось множество бесценных документов, рассказывающих о жизни далёкого прошлого. Нам повезло и в том, что многие из них оказались в архиве нашего города. Более тысячи дел сызранского уездного суда, городского магистрата, дворянской опеки. Имущественные тяжбы, избирательные списки, описи и служебые реестры. Жалобы, доносы, протоколы допросов и осмотра мест происшествия. Финансовые документы.

Живая человеческая речь, заботы и страсти далёкой эпохи бесстрастно и пунктуально зафиксированы усердными и не очень канцеляристами в этих пухлых томах, от которых нет-нет, да повеет нюхательным табаком, столь любимым в галантном веке. Неохотно отдают свои тайны эти плотные листы голубоватой бумаги с водяными знаками давно исчезнувших фабрик, исписанные чернилами, сваренными из дубовых орешков. Плохо понятен почерк, забыто значение иных слов. Но, потраченные усилия стоят того. Никакие мемуары и записки современников не дадут того, что рассказывают эти документы, беспристрастные свидетели давно минувшей эпохи.

Так давайте теперь посмотрим, что за присутственные места открыли вскоре после святочных гуляний в 1781 году. Вместо воеводской канцелярии, ведавшей всем и вся, теперь учреждались уездный суд, уездное казначейство, нижний земский суд, городническое правление, сиротский суд и нижняя расправа. Не буду утомлять читателя описанием их функций – мы к этому ещё вернёмся. Я огласил весь список для того, чтобы можно было ощутить впечатление тогдашнего обывателя от такого бурного роста бюрократического аппарата. Долго ещё потом люди, привыкшие к воеводской «службе одного окошка», путались и обращались не в то ведомство.

Некоторые учреждения существовали и раньше. Городничий был помощником воеводы. Товарищем, как гласил его официальный титул. Занимался он тем же самым – поддерживал порядок в городе. Вот только полномочия городничего теперь расширялись, да и подчинялся он лишь Симбирским властям. В новых условиях эта должность становилась ключевой.

Сызрани повезло. Товарищем воеводы с 1778 года был местный дворянин капитан Иван Гаврилович Дмитриев. Человек исключительно честный, болезненно справедливый, он обладал, кроме всего прочего, реальной силой в виде отряда вооружённых дворовых людей. Расширив после начала реформы свои полномочия. Дмитриев употребил их не для личного обогащения, как это нередко бывает, а на укрепление законности. Очень редкий случай в российской истории, когда нужный человек оказывается в нужный момент в нужном месте. Сколько раз в бесконечной череде реформ, обрушивавшихся на нашу многострадальную Родину, всё пошло наперекосяк именно потому, что не нашлось умного, честного и сильного человека.

Возможно, подобные мысли приходили и в головы сызранцев, собравшихся на открытие присутственных мест. Подобные мероприятия обязательно сопровождались торжественным молебном в Христорождественском соборе. Туда собрались и новоиспечённые чиновники, цвет сызранского дворянства и купечества. Сейчас бы это назвали презентацией. Зима была очень морозная, это отметили все хроники. Сызранцы смотрели на тех, кому предстояло осуществлять власть в ближайшие три года.

Первым лицом, конечно, был городничий. Уже немолодой 44-летний человек с суровым лицом и безупречной репутацией. Теперь давайте посмотрим на тех, кто в этот холодный зимний день теснился за его спиной.

По новым законам руководители местных органов власти теперь избирались дворянством. Прежде всего, это был уездный суд, состоявший из судьи и двух заседателей.

Нужно отметить, что фигура нашего первого жреца Фемиды была достаточно колоритна. Им стал капитан Никита Иванович Уваров. Если верить документам, то ему на тот момент было уже 65 лет. Правда, верить им можно не всегда. В те времена почему-то совсем не уделяли внимания возрасту и зачастую указывали его весьма произвольно. Чего уж говорить, если даже у великого Суворова в энциклопедии значится два года рождения 1729 и 1730. Но, это к слову. В любом случае, Уваров был уже не молод.