Сжечь правду

К счастью, через некоторое время на вершине горы показались врачи с носилками, торопливо спускавшиеся к нам. Я был так счастлив видеть их! Никогда в жизни я не был так счастлив видеть медиков.

Подбежав к нам, они начали перекладывать Кьяру на носилки, а я стоял и беспомощно смотрел, как страдает девушка, к которой я испытывал какое-то неведомое, но очень сильное чувство. Я был готов биться головой о белоснежный склон от своей беспомощности. Мне вообще казалось, что медики абсолютно не понимают, что она страдает, и обращаются с ней совершенно бездушно. Но мой разум напряженно пытался охладить мой пыл, не позволяя вмешиваться в процесс и призывая меня принять во внимание, что в данной ситуации врачи могут помочь ей куда лучше меня.

Я смутно помню поездку в карете скорой помощи до ближайшей больницы. Врачи что-то колдовали над Кьярой, а я пристально следил за каждым их движением. А потом я часа два (по крайней мере, мне так показалось) мерил шагами коридор перед кабинетом травматолога. За это время я успел пройти несколько километров, у меня даже ноги загудели от напряжения. Когда ко мне вышел врач, состояние мое было очень далеко от адекватного, и я едва не сбил его с ног, налетев на медика с вопросом, произнесенным тоном панически настроенной женщины:

– Что с ней?!

– Перелом кости голени, – спокойно ответил врач. Я понимал, что это не самое ужасное, что довелось ему видеть за годы медицинской практики, но его спокойствие вызвало во мне страшное негодование! – А также разрыв крестообразной связки, – по-прежнему спокойно продолжил мужчина.

– Разрыв связки?! – воскликнул я. – Porca miseria¹⁰!

Кьяра, конечно, не футболист, но ничего утешительного в этом все равно не было.

– Да, именно. А Вы, собственно, кем ей приходитесь? – полюбопытствовал врач. – Муж или случайный знакомый, может?

Я не был ни тем, ни другим. Нет, по сути, я, разумеется, был случайным знакомым, но по факту я был ей кем-то другим.

– Я – друг, – сказал я ровным голосом. – А что?

– В течение шести дней ее надо перевезти в больницу более крупного города, например, в Бергамо. Там ей нужно сделать операцию на разорванные связки. У нее серьезный случай, и требуется хирургическое вмешательство. В нашей больнице такая операция не проводится, потому ее нужно отвезти в другую. Если Вы можете это сделать, мы будем Вам крайне признательны. Если нет, то придется нам организовать эту транспортировку…

– Да, конечно, я отвезу ее, у меня есть машина, – с готовностью ответил я. – Прямо сейчас?

– Нет, сегодня ей лучше отдохнуть. Она, кстати, живет в номере одна? Просто одна она не должна находиться, и, если некому позаботиться о ней, она может остаться на ночь здесь. Или Вы в каком смысле друг?

– В прямом, – быстро ответил я. – Мы живем в разных номерах, но я смогу позаботиться о ней, если она не захочет оставаться в больнице.

Тут я, конечно, погорячился. Я, несомненно, должен был воспользоваться предложением врача и оставить ее ночевать здесь. Но мой светлый разум отлучился на отдых.

– Как хотите, – ухмыльнулся медик. У меня вообще сложилось ощущение, что он подозревает меня в отнюдь не дружеских чувствах к Кьяре. – Через полчаса сможете с ней поговорить, но если Вы намерены взять ее под свою опеку, перед выпиской извольте получить от меня наставления по уходу за больной, – подмигнул он мне и направился по коридору.

Глава 5

Испытание для моей выдержки

Я неуверенной походкой вошел в палату к Кьяре. Я совершенно не понимал, почему это происшествие оказало на меня такое необъяснимое воздействие, сделав из меня сентиментальную тряпку. Но к моему горлу в самом деле подступил комок, когда я увидел ее, совершенно несчастную, на кушетке, с забинтованной ногой. Она отрешенно смотрела прямо перед собой, пока я не окликнул ее. Тогда она взглянула на меня, и в глазах ее засветилось нечто, отдаленно напоминающее улыбку.

– Спасибо, – слабым голосом сказала она.

– Пожалуйста. Как себя чувствуешь?

– Ногу сейчас вообще не чувствую. У меня хоть закрытый перелом? А то врачи толком ничего не сказали…

– Да. К счастью, да.

– Слава Богу. Значит, скоро все наладится, – попыталась она улыбнуться.

Мне очень нравился ее оптимизм в этой ситуации. И мне совсем не хотелось его разбивать.

– Если бы ты не жила в отеле одна, врачи могли бы отпустить тебя… – сказал я, пристально глядя на нее.

– Я не останусь здесь! Я ненавижу больницы.

– Да, но быть под бдительным оком медиков куда лучше, чем в гордом одиночестве сломать себе вторую ногу, – возразил я.

Кьяра криво усмехнулась, и глаза ее увлажнились. Видимо, мой довод показался ей разумным, но перспектива провести ночь в больнице не представлялась очень уж радужной.