Сжигая мосты (СИ)

Ещё секунду я соображала, что день рождения как раз вчера был у меня, но я не могла понять, почему этот несчастный букет валялся здесь, возле бака, если он предназначался мне. Возможно, это Элис его заказала, но он ей чем-то не угодил и был отправлен в утиль или это вовсе не мне, а просто какой-то прохожий захотел нагло воспользоваться нашими баками, но промахнулся. Ладно, какая разница, если букету было суждено отправится в мусорный бак, так тому и быть. Я подняла розы с земли и безжалостно запихнула их в место назначения, отправив карточку вдогонку.

Возвращаясь к дому, я всё ещё прибывала в задумчивом состоянии и чувствовала, что ещё какая-то важная деталь гложет меня, но не могла вспомнить, какая именно. Решив выкинуть это из головы и не портить себе начало дня, я продолжила уборку.

***

Через два дня после празднования моего двадцатишестилетия мы отметили четвёртый день Рождения Ренесми. Дочь изъявила желание сделать это в детском кафе-мороженом, пригласив на торжество дюжину друзей по садику и танцевальному классу. Я ожидала, что Элис вновь захочет взять инициативу в свои руки, но организация празднования моего дня Рождения, похоже, высосала из неё все силы. Зато Эсми помогала мне устроить весёлый праздник, не упустив такие важные моменты, как традиционное выступление приглашённых клоунов и взрыв вечернего фейерверка. Эдвард предупредил меня заранее, что обязательно заскочит в Форкс, чтобы поздравить дочь, и попросил морально подготовить её к встрече. Я постаралась как могла, чтобы преподнести этот сюрприз в наилучшем свете, но Ренесми всё равно недоверчиво нахмурила бровки и переспросила на всякий случай:

— Папа приедет один, без тёти?

Получив положительный ответ, лицо дочери немного просветлело. Честно признаться, я не подозревала, что тот инцидент настолько глубоко ранил её, что спустя два месяца она всё ещё злилась на Каллена. Злопамятность никогда не была выраженной чертой характера моего ребёнка, но тот случай стал исключением.

Эдвард заявился на торжество в самом начале, подарив Ренесми огромный кукольный дом в виде замка из сказки «Красавица и чудовище» со всеми атрибутами диснеевского мультфильма, включая говорящие чашки, подсвечник и прочую утварь. Ренесми не бросилась на шею отцу, как раньше, она явно не доверяла ему. Но подарок был настолько потрясающим, что она сдалась и позволила Эдварду подержать себя на руках и даже поцеловать в щёку.

Надо отдать должное Каллену за то, что он был в тот день ненавязчивым, держался в основном в обществе своих родителей, пробыл в кафе чуть больше часа и перед тем, как покинуть праздник, подошёл ко мне, попросив перекинуться с ним несколькими словами. Я почувствовала, как напрягся Джейкоб в тот момент, но я понимала, что из-за пустяка Эдвард не стал бы меня просить об аудиенции. Надо признать, сама я напряглась не меньше, какое-то странное волнение закралось в моё сердце и я заметно нервничала от перспективы остаться с Калленом наедине.

Мы отошли в сторонку под пристальным взглядом Блэка и Эдвард начал с самой сути, без прелюдии, которая была бы совсем неуместна:

— Я уезжаю в Китай на полгода, — спокойно проговорил он, смотря чуть левее моего лица, будто бы боясь задержать на мне взгляд. – Мы собираемся заключить крупный контракт на производство мониторов в поднебесной и мне нужно лично контролировать процесс.

Он говорил, а мне казалось, что-то гложет его, что-то он не договаривает, но я не решалась переспросить, а только молча слушала.

— Не знаю, смогу ли я приезжать время от времени в Штаты, скорее всего нет, я объясню Ренесми. Можно тебя попросить об одолжении?

От неожиданности у меня перехватило дыхание. Я понимала, что такое спокойное поведение Каллена теперь является лишь результатов того, что ему от меня что-то требуется. Но даже осознавая этот факт, я чувствовала странную внутреннюю дрожь, слыша его спокойный чарующий голос, который сейчас напомнил мне прошедшие времена. Я сглотнула, стараясь избавиться от неприятного комка в горле и произнесла:

— Попробуй.

— Можешь хотя бы иногда упоминать меня при Ренесми в хорошем свете? Мне важно, чтобы я хоть что-то значил в её жизни.

От первой части его просьбы я разозлилась. Я никогда не говорила о нём в плохом свете при Ренесми, но он явно считал иначе. Однако услышав вторую часть, я почувствовала к нему жалость. От моего дальнейшего поведения зависели его, держащиеся на ниточке, отношения с дочерью.

— Хорошо, — только и ответила я, услышав громкий выдох облегчения со стороны Эдварда.

— Спасибо, — пролепетал он и впервые за всё время разговора заглянул в мои глаза.

От пронзительного взгляда его светло-карих, почти золотистых глаз моё сердце пропустило удар, видимо сказалась давняя привычка. Теперь уже я отвела взгляд, чтобы избавиться от непонятного ощущения остекленения, и, взяв себя в руки и «включив» стерву, проговорила:

— Это всё? Удачи в Китае.