Сжигая запреты

Обнаружив на берегу дощатую тропинку, я зачем-то срываюсь на бег. Сердце бешено бахает в груди, стоит оказаться среди деревьев. Ощущение, что вот-вот разорвется от натуги. Но я не останавливаюсь. Несусь на полной скорости, пока не упираюсь… Пока не упираюсь в примитивное жилище, выстроенное из каких-то бревен и пальмовых листьев!

– Блядь… – шепчу с непонятными мне самой эмоциями.

Крыша, стены… Есть!

Судя по огромному резервуару, который находится справа от хижины, должна быть и вода. Возможно, даже душ и туалет!

– Куда ты летишь, Марин? – отчитывает подоспевший Даня.

Оборачиваюсь к нему. И в который раз за сегодняшний день теряюсь в своих ощущениях.

– Я быстрее тебя, – выдыхаю первое, что приходит на ум. – Всегда.

– Ты, блядь, быстрее своего ангела-хранителя.

– Угу… Это какой-то квест, Дань? Сколько ты заплатил за этот «люкс»?

Шатохин сверкает шикарной белозубой ухмылкой. В темноте она кажется особенно яркой и впечатляющей. Мое сердце вздрагивает и отчаянно сжимается.

– Дохрена, Марин. Так что измываться над тобой планирую порядочно. Всласть!

– В тебе нет ни черта порядочного!

– Как и в тебе, Динь-Динь.

Динь-Динь… Зачем он так называет?! В груди моментально тепло разливается.

И я… Боже, на глаза наворачиваются слезы.

– Здесь есть какие-то камеры? – сиплю, часто моргая. Дыхание срывается, но мы оба это игнорируем. – Нас записывают, Дань? Следят за нами? Это какое-то реалити-шоу? Признавайся! – верчу головой, в попытках отыскать на одной из пальм мигающие огоньки видеокамер.

Шатохин громко смеется.

И я… От этих звуков у меня сводит желудок и перекручивает все внутренности.

Машинально отступаю в сторону, едва Даня направляется к двери.

– Никаких камер, Марин. Карьера порнозвезды – не то, о чем я мечтаю, – толкая это, нагло скользит по моему телу взглядом. Поднявшись к лицу, и вовсе дерзко подмигивает.

– А о чем ты мечтаешь? – спрашиваю быстрее, чем успеваю подумать.

Шатохин замирает. Я тоже. Всем телом цепенею. Пытаюсь тормознуть и ощущения. Тщетно! Внутри что-то лопается и заливает кипятком грудь. Ошпаривает, заставляя содрогнуться. С головы до ног покрываюсь мурашками.

Возможно, где-то в кустах или на дереве таится смертоносный хищник. Мне бы оглянуться, но я не могу оторвать взгляд от Даниных горящих глаз.

Вокруг нас столько пугающих звуков расходится, а я улавливаю лишь его тяжелый вздох.

А потом… Темноту рассекает глухой хрипловатый шепот:

– О тебе.

– Мм-м… – спешно соображаю, запрещая себе принимать эти слова на веру. – Здесь ничего не изменится, Дань!

– Надейся, Марин, – парирует тихо со странными интонациями.

Почему он излучает такое довольство?

Словно не слышал меня! Словно не понял! Словно я сама не осознала, что произнесла!

– Тебе никогда не выиграть, предупреждаю! – выдаю высоким дрожащим голосом.

– Окей, Марин. Сверим результаты в финале.

Да что ж такое?! Он оглох? Обпился какой-то психотропной херни?

Почему он не понимает? Почему ему не больно? Почему он ухмыляется, будто я ему что-то приятное говорю?

– Я тебя давно не люблю, Дань! Помнишь?! Мне просто нравится играть с тобой! Понимаешь?!

– Окей, Марин, – снова подмигивает. Лениво кивает на дверь. – Заходи уже. Будем знакомиться.

Сбивает с толку этим заявлением.

– С кем? – задыхаюсь от шока я.

Обещал ведь, что мы будем здесь одни.

– С первой ипостасью, Белоснежка.

«Это игра… Игра», – взволнованно напоминаю себе.

И быстро включаюсь.

– Хм… Ладно… Как тебя называть сегодня?

– Бог похоти.

Не сдержавшись, прыскаю.

– Ты… Ты самовлюбленный придурок! Ха! Пф-ф! Бог? Бог!

– Уверен, что сегодня оправдаю этот статус.

– Ну ты… Ты… Ты ненормальный, Дань-Дань!

Незапланированно его так называю. Это обращение вырывается неосознанно, когда я ловлю самое опасное состояние: чувствую себя, как вначале этого фантастически-катастрофического лета.

Глаза Шатохина сверкают. Он тоже отматывает. Возвращается к безумному старту, который я лично тогда спровоцировала.

– Как и ты, Динь-Динь. Заходи в наш сумасшедший дом. Будем лечиться.

Мне отчего-то страшно повернуться к нему спиной, но иначе в хижину не войти. Заставляю себя шагать. Однако, едва я миную Даню, он, конечно же, ловит меня руками и вынуждает остановиться.

Как всегда, скользит ладонью мне на живот. И я задыхаюсь.

Никак понять не могу, чем он руководствуется в такие мгновения. Делает ли он это осознанно? Или все же подчиняется каким-то инстинктам?

Даня подталкивает, и мы переступаем порог. А я даже оценить обстановку не в состоянии. Ничего не вижу. Глаза будто пелена застилает. Смотрю прямо перед собой, но ничего не вижу.

Сохраняю неподвижность, когда он застывает. Крайне взволнованно дышу. Отстраненно отмечая при этом, что окутывают меня не какие-то экзотические ароматы, а дурманящий запах самого Шатохина.

– Маринка… – прижимаясь крепче, обжигает дыханием шею. – Хочу заняться с тобой сексом.

– Ни за что, Дань… – сиплю вмиг ослабевшим голосом. – Никогда!

Он… Он кусает меня за загривок.

Вскрикиваю и содрогаюсь. Все волоски на теле дыбом встают, а кожа будто сползает.

– Будем сражаться. Понял, Марин.

– Даня…