Сжигая запреты (СИ)

Особенно меня поразили дневники, которые очерчивали остров и наше последующее «вместе». Полотна текста рассказывали мне о том, насколько моя кобра была счастливой. Наверное, кого-то непричастного это бы утомило. Но не меня. Я впитывал все с величайшим удовольствием.

Она любила меня.

Нет, я в этом и не сомневался. Но чтобы настолько? Я долго считал свою необходимость дышать ею чем-то ненормальным и постыдным. Маринка же это воспринимала как божий дар и вместе с тем что-то само собой разумеющееся.

Если в своем первом дневнике, который я читал прошлым летом, она зацепила меня вопросом: «А чем вообще является любовь?». На который сама же и ответила:

«Почему мы думаем, что это чувство может быть только светлым? Почему решили, что любовь – это исключительно о чем-то высоком? Почему обманываемся, считая, что настоящей любви не присущи похоть и эгоизм?

Заряд может быть как позитивным, так и негативным!

По себе знаю, что любовь – это очень мощная направляющая сила.

Вот и все…»

То после свадьбы Маринка подчеркнула следующее:

«Находиться внутри друг друга, быть там счастливее, чем внутри себя, напоминать себе о необходимости временного разъединения – это и есть любовь…»

Проживая любые эмоции, описывала настолько подробно, что их чувствовал я.

«Сказать, что мы нарушили правила – ничего не сказать. Мы не то что личные границы пресекли... Все чаще мы сидели вместе в одном из нас…»

Я чувствовал то же. Только меня это порой пугало, а Маринку – нет.

«На самом деле ты первый открылся, Данечка. Я тогда еще так не умела. Но с любопытством скользнула внутрь тебя. И захотела там остаться навсегда.

Я люблю тебя изнутри.

Понимаешь? Понимаешь.

Это намного больше, чем любить внешний облик. Даже такой шикарный, как у тебя. Ты ­– Бог. Но со временем все наше внешнее изменится до неузнаваемости. Через двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят, семьдесят лет… Да, я все эти годы буду рядом! Разве могу я уйти? Нет, ты меня никогда не отпустишь. И я буду любить тебя так же сильно, как бы ты не стал выглядеть, потому что я вижу тебя изнутри, Данечка.

Я люблю тебя изнутри.

Ты мой уникальный, эксклюзивный, единственный. То, что ты раскрыл в нас, человечеству когда-нибудь только придет в голову изучать.

Я с тобой до конца. Не этой жизни. Мира.

Потому что я знаю твою душу, и из миллионов других всегда буду искать только твою.

Ты попал. Это неизбежно. Мы не разлучимся. Никогда.

Вот так прочно, понимаешь? Понимаешь!»

Я знал, что Маринка наблюдает, пока я читаю. И не мог в тот момент поднять на нее глаза. Чувствовал, как горело все мое тело. Изнутри. Я с трудом реализовал поверхностное подобие дыхательной функции.

«Ты всегда восхищался моей семьей. Но посмотри, наша ведь будет еще круче! Мы должны передать нашим детям все, чем обладаем. Кровь от крови, плоть от плоти. Не думаю, что нам стоит принимать чужих, Дань… Уверена, будут еще души, которые, как наша Дынька, просто выберут именно нас. Несмотря ни на что…»