Сжигая запреты

– Помнишь? – шепчет моя кобра. Думает о том же, что и я, конечно. – Одна маленькая влюбленная девчонка «случайно» отправляет своему биг-биг-мэну провокационную эсэмэску… Танцы… Близость… Голова кругом… В крови – ядреные гормоны… В груди – безумство эмоций… В сердце – жадная-жадная любовь… Она просит ее поцеловать… Сыграем, Дань? Целуешь?

– Я обожаю ее целовать… – сиплю, накрывая Маринку собой.

Елка снова опасно шатается, какие-то игрушки звонко стучат друг о друга, но едва мы замираем, застывают и они. Тишине удается устояться не больше пары секунд. Ее разрушает наше учащенное дыхание. А после звуки самого поцелуя. Не врал ведь – обожаю целовать свою кобру. Только сливаемся, все тело молниями прошивает.

Такая она вкусная… Такая уникальная… Такая моя… С каждым годом все сильнее и ярче по ней схожу с ума.

– Я удалила спираль полгода назад, и таблетки уже месяц не пью… – напоминает Маринка так же тихо, пока я ловлю в ее глазах сверкающие огни.

Об этом она меня предупреждала, чтобы я сделал запас презервативов. Но сейчас эта информация – руководство к действию.

Она готова к оплодотворению. Готов ли я?

– Мы справимся, Данечка.

– Конечно, справимся, – на инстинктах подбиваю я.

Такова жизнь. Невозможно постоянно отсиживаться. Даже в самом райском, уютном и безопасном месте в какой-то момент возникает потребность подняться выше. Увеличить дозу счастья. Хватануть так много, чтобы попросту одуреть от того, что бывает еще настолько круто. Особенно велика нужда открыть невозможное, когда об этом просят две твои любимые девочки.

Я же не могу подкачать. Не могу их разочаровать. Не могу не подарить им максимум.

Когда действительно нужно, я готов на многое. Я выдержу все. Абсолютно. Только бы мои девчонки чувствовали себя счастливыми.

И мы делаем это. Без защиты. С любовью. Осознанно.

Не знаю, как точно это работает, но с того момента, как я кончаю в Маринку, рождается необъяснимое ощущение чуда. Оно не дает мне спать ночью. И мешает думать весь следующий день. Оно преследует, словно облако. Не сдержавшись, перед самым застольем спрашиваю у Чаруши, чувствует ли что-нибудь подобное она. И получаю не просто утвердительный ответ, а шквал счастья.

Да, она уже кайфует. А с ней и я. За нами, не зная точных причин, заряжается и Дынька.

Кто бы мог подумать… Так живет семья.

На нее уходят колоссальные силы. Ни одна работа не отнимет столько энергии. Но ни одна работа и отдачи такой не даст. С ними я счастлив, каким бы вымотанным себя порой не ощущал. Все остальное, что делаю, всегда с оглядкой на основного потребителя – мою семью.

Что подумают девчонки? Что скажут? Что будут чувствовать? Как это на них повлияет? Что нам всем принесет?

И это абсолютно, мать вашу, нормально.

Все эти загоны про то, что мужик – самостоятельная и независимая единица, такой гонимый бред! Я попросту ору до слез с этой хуеты. Каким бы природным ресурсом ты не обладал, только при наличии своего прайда есть возможность задействовать максимум.

Даринка приходит в восторг от клубящегося по полу у елки специального белого дыма.

– Снег! – выкрикивает она, подбивая его ручками и кружась по гостиной, словно самолет в облаках.

– Порядок? Дух нового года с нами? – смеюсь я.

– Да! – выкрикивает малышок, не прекращая бегать. – Спасибочки, папочка! Спасибочки! Ты самый лучший! Ты самый крутой!

Слышите? В этом и заключается ценность жизни. Никакие достижения этого не перекроют. Неспособны.

После позднего ужина, аккурат к полуночи, мы выходим на берег нашего острова, чтобы запустить салют.

– Вот это я понимаю фейерверк! – выкрикивает Дынька восторженно. Выражение ее лица в этот момент бесценно. – Целый водопад огоньков, папочка! Целый водопад!

Переглядываясь с Маринкой, прижимаем дочь к себе и долго-долго целуемся. Пока не начинают отбивать куранты.

Новый год – новый уровень. И мы готовы. Входим с полной уверенностью, что не только не потеряем, но и приобретем. Потому как вместе мы сила. И будем еще сильнее.

ЭПИЛОГ II

Остров любви,

еще восемь с половиной лет спустя

– Кто бы мог представить… Тоха, ты прям охренеть какой примерный семьянин, – подъебывает по-братски Чара, пока я вытираю задницу двухмесячному сыну.

На самом деле одобряет. Я, сука, уверен, что он от меня без ума! А все эти приколы только хохота ради. Всей пятеркой ржем. Скучали друг по другу, но признавать подобное вслух не по-пацански. Вот и выдаем какие-то шуточки, одну за другой.

– «Не влюбляйся, дурак!» – гнусаво пародирует Чарушин то, что я ему когда-то по-пацански в ужасе кричал.

Кривляется, конечно, на потеху всем. Гогот в доме стоит такой, что ничего больше не слышно.

– Осторожно, – вклинивается, как всегда, вовремя Прокурор. – Я еще помню, как забирал тебя зимой из РОВД в одной простыне, завязанной как римское платье.

– Ох, блядь… – на очередном приступе смеха Фильфиневич буквально пополам складывается. Вроде он, козлина, тоже тогда с Прокурором был. Помнит, потому так и весело, блядь. – Погоди, а что тогда произошло? Как наш ебливый оказался в такой сложной жизненной ситуации?