Т.3. Парии человечества

Девушка, выросшая в такой среде, выходя замуж, в сущности не испытывает никакой перемены в своей жизни. Раньше она работала на своего отца и братьев и терпела побои от них, а выйдя замуж, будет работать на мужа и терпеть побои от него, а впоследствии и от своих собственных детей мужского пола.

В день, назначенный для свадебной церемонии, выступает на сцену и играет главную роль так называемый валлува. Это своего рода жрец, хотя вся его специальная выучка состоит только в том, что он знает наизусть несколько заклинаний против злых духов. Он и сочетает новобрачных. Самый же чин бракосочетания состоит в том, что он кладет им в рот по щепотке соли и мажет им лоб грязью из золы, изготовленной из коровьего помета. При этом он бормочет какие-то заклинания и через известные промежутки времени бьет в тамтам; этими звуками и заклинаниями от сочетающихся удаляются всякие пагубные влияния.

Как только церемония окончена, тотчас же начинается оргия, сразу достигающая невиданный размах. Родители, родственники, приглашенные гости, численность которых сообразуется с запасами яств и питья, доставленных новобрачным, принимаются объедаться и упиваться, а при наступлении ночи разбредаются по соседним зарослям и там предаются чудовищному разгулу, в подробности которого нет никакой возможности входить.

Чаще всего оказывается, что провизии, запасенной якобы на целый месяц, на самом деле хватает едва лишь на неделю. Но так как каждый из участников пиршества всю эту неделю пил и ел до отвала, то все чувствуют себя удовлетворенными и не жалуются на неисполнение обещанного. Все мирно расходятся по домам, давая тут же обещание ровно через год, в годовщину свадьбы, устроить в складчину пир для новобрачных. Пария — человек не столько невежественный, сколько глубоко испорченный, и притом испорченный под давлением таких могучих внешних обстоятельств, вовсе от него не зависящих, сопротивление которым было бы под силу разве только совершенно исключительной натуре, достигшей высшего духовного просвещения. Поэтому все их пороки, и внешние, и внутренние, было бы в высшей степени несправедливо ставить им в личный укор.

Заметим в заключение, что развод у париев совершается с такой же легкостью, как и брак.

VI Рождение

ПОЧТИ У ВСЕХ НАРОДОВ, НА КАКОЙ БЫ низкой ступени развития они ни стояли, рождение ребенка обязательно сопровождается хоть какими-нибудь религиозными церемониями. У париев не приходилось наблюдать ничего подобного. Родительская любовь не имеет большой доли участия в этом событии, и отцу оно не причиняет ничего, кроме затруднений.

Можно утверждать, что не менее половины новорожденных детей у париев погибает в течение первого месяца жизни, главным образом оттого, что их бросают почти на произвол судьбы; некоторая часть новорожденных попросту истребляется самими родителями.

После разрешения от бремени мать роет ямку где-нибудь в углу хижины, бросает туда охапку сухой травы и листьев и кладет на это ложе новорожденного. Его отчаянные вопли, по-видимому, мало беспокоят ее, да если бы и беспокоили, так она все равно не в состоянии была бы уделить ему много внимания, потому что супруг даже и в этот день не склонен оказывать ей ни малейшего снисхождения и заставляет ее исполнять все обычные работы. Чаще всего ей удается покормить грудью новорожденного лишь на следующий день.

Для того, чтобы в ее отсутствие младенца не беспокоили мухи, комары и другие насекомые, она прикрывает его колыбель-нору большим камнем, оставляя лишь маленькое отверстие для свежего воздуха, чтобы ребенок не задохнулся. Покончив с этим делом, мать уходит на несколько часов, иногда на весь день за своей добычей в леса и джунгли. Случается, что, вернувшись домой, она находит камень отодвинутым в сторону, а младенца — исчезнувшим из ямки. Это означает, что в ее отсутствие в хижину наведались шакалы, привлеченные воплями ребенка, и, не встретив никакой помехи, завладели им, как законной добычей.

Такое зрелище, конечно, приводит в отчаяние бедную мать, потому что материнское чувство у жалких существ не могли начисто вытравить никакие притеснения. Но все-таки она не смеет очень громко жаловаться; ее вопли и стоны могли бы обеспокоить супруга, вкушающего сладостный отдых, и тогда ей пришлось бы круто.