Т-34 — истребитель гархов

— Прыгаем, командир! Саня, прыгай! Ленька, пошел! — надрывался в наушниках Смагин.

— Штурман, без паники! Ты что, не видишь? — крикнул Ладугин, перекрывая вой моторов, и тусклое солнце погасло.

Глава 4 ОЛЬГА

Когда пули попадали в стволы не по касательной, а впивались в толстый слой коры и доставали в своем горячем свинцовом усердии до белой сырой сердцевины, с листьев сыпался холодный душ. В дуб, под которым лежали Суворин и Эмсис, пули били очень часто. Широк был и кряжист этот дуб, однако листьев не терял до самых октябрьских заморозков. Желудей в траве тоже было мало: дикие кабаны уважали лакомство и прочесывали дубраву регулярно, подъедая все дочиста.

Суворин перевернулся на спину и лежал, глядя в небо сквозь ажурную дубовую крону. Когда очередная пуля обрушивала вниз прохладный дождик, Иван счастливо жмурился. Было прохладно, как от струи «шипра» из пульверизатора в парикмахерской, свежо и весело.

— Марис, пора? Минут пять уже молчим. — Иван скосил глаза на латыша, закусив зубами сочную вкусную травинку. Травинка напомнила ему Неринга, без которого, говоря по правде, Иван скучал. Вот ведь немчура немчурой, а мужик что надо. И знает не меньше Ковалева, и не трус. И драться умеет. Иван даже потрогал свою челюсть: он почти наяву услышал тонкий звон, зудевший в его голове добрых полчаса после того удара. Силен Витька белобрысый, силен. Где-то он теперь, чудо-Неринг? Сознание Суворина отказывалось признавать, что немец наверняка снова в строю, умело воюет и поджигает советские танки — а какие еще варианты? Сказал — стрелять в вас не буду. Ну, сказал. Откуда он знает, где мы, а где не мы. Сквозь броню не видать вообще-то, кто там внутри за рычаги дергает. Да куда ему деваться? Человек военный, себе не принадлежит. Враг тоже думать не станет: принимай, Неринг, свой батальон, да воюй!

Всякий раз, когда собственные мысли или события вокруг развивались в неприятном направлении, Ивана охватывала жажда действовать, сравнимая по силе разве что с желанием чесать комариные укусы.

— Марис! Ну, пора ведь? — Суворин поерзал ногами по траве, подтягивая автомат под правую руку, и замер распластанной ящерицей, сердито глядя на товарища выпуклыми карими глазами.

Марис неотрывно смотрел на стрелки командирских часов.

— Подожди, торопыга, еще целых двадцать секунд. — Прибалт специально тянул гласные, поддразнивая Суворина своим нарочитым акцентом. Иван хотел было вскипеть, но остыл, увидев, что уши Мариса ходят ходуном от стремления не рассмеяться.

— Теперь точно пора! Встречаемся здесь. Раз. Два. Три! — Марис оттолкнулся от сырой травы и, пригнувшись, побежал влево, часто останавливаясь и давая короткие очереди вверх. Через пятнадцать шагов он достал гранату и зашвырнул в чащу, продолжая стремительный бег и стрельбу.

Иван бежал направо, швыряя гранаты в кусты и тоже стреляя в небо.

Наступила пауза. Суворин прополз в густых кустах и выглянул на болото.

В сотне метров от первых деревьев долговязый капитан с пистолетом в руке орал, поднимая взвод бойцов. Они вставали из болотной жижи, и было видно, что больше всего на свете им хочется упасть на сухую твердую землю и лежать неподвижно, ни о чем не думая. Где-то справа и слева тоже кричали люди, лаяли собаки, но Иван видел только то, что видел.

Спотыкаясь о кочки и проваливаясь в холодное болото, бойцы взвода медленно двинулись вперед. Они редко и бездумно стреляли перед собой от живота, не целясь. Позади всех шел боец с кочергой противотанкового ружья на плечах, а в шаге за ним — второй номер с ящиком боекомплекта. Иван отполз в чащу и бросился обратно, не забывая на бегу выпускать в небо коротенькие очереди. Марис уже сидел, прислонившись к стволу заветного дуба, и широко улыбался.

— Ты чего?

— Они с собой минометы тащат, — Марис махнул рукой в ту сторону, откуда только что прибежал. — Пора прятаться в железную коробочку, Ваня, пора!

Иван не спорил. Отдышавшись пару минут, танкисты перебежали через прогалину, мимо кострища своей ночной стоянки и под свист редких пуль запрыгнули в танк, неотличимый от окружающего кустарника даже с десяти шагов. Танк был повернут в сторону бора, а башня смотрела назад, на прогалину. Марис уселся на командирское место, а Иван привычно юркнул в водительский люк. Совсем рядом, на границе прогалины противно жахнула мина. По броне застучали осколки, а затем сверху посыпались срубленные веточки и сбитые ударной волной кусочки коры и шишки.

Марис снял шлем, внимательно его осмотрел и снова надел, подключив шлемофон к сети.

— Ваня, как слышишь?

— Да слышу, — недовольно буркнул Суворин. — Что там? Мины?

— Думаю, через пару минут и бойцов поднимут. Сейчас приготовлю орудие, чтобы попугать как следует. Похоже, они совсем необстрелянные.

Ствол пушки подвигался влево-вправо и опустился до предела вниз.

— Вань, наших еще не видно?

— Кругом наши: что сзади, что спереди, — хохотнул Суворин. — Как с твоей стороны появятся, дай знать!

— Ты услышишь, дорогой товарищ Ваня, — пообещал Марис. — Ты все услышишь, это я тебе обещаю!