Т-34. Крепость на колесах

С учетом пустого желудка и напряженного дня, гречневая каша с мясом пошла «на ура». Черный хлеб местной выпечки — тоже. Да и чай Глафира, высокая, крепко сбитая деваха, весьма похожая лицом на Кулакова, так что в их родстве сомнений не возникало, заварила великолепный. Видимо, здесь она исполняла функции шеф-повара, вполне с нею справляясь. И лишь после того, как они закончили трапезу, разговор продолжился.

— Ну, ребятки, рассказывайте, куда путь держите.

— Может, про себя вначале уточните? Кто, что, зачем?

— А не слишком ли много чести? — хитро прищурился Кулаков. — Все же вы у меня в гостях, а не я у вас.

— Так ведь мы к вам в гости и не просились, — чуть улыбнувшись, парировал Селиверстов. — Ехали по своим делам, а вы в них наглым образом влезли.

Сергей с трудом удержался от смешка. Похоже, общение с ним действовало на Селиверстова не лучшим образом. Во всяком случае, нехарактерных для этого времени оборотов речи и манеры разговора он уже поднабрался. Кулаков приподнял брови:

— А то, что ты по чужой территории ехал, не в счет?

— А то, что мы твое воинство можем в любой момент крепенько обидеть?

— Спокойно, не гони коней, — Сергей положил руку на плечо напарника. — Драки нам не нужно. Однако же, уважаемый Иван Емельянович, мой товарищ прав. Это вы полезли во взрослые дела, не спросивши и абсолютно бездарно. Вам и начинать.

Со стороны это, наверное, выглядело довольно смешно — молодой указывает тому, кто старше его практически вдвое, кому и как следует себя вести. Тем не менее Кулаков лишь плечами пожал и, видимо, решив лишний раз не ссориться с непонятными пока людьми, начал свой рассказ.

История его, впрочем, оказалась довольно короткой и неоригинальной. Жили-жили, не тужили, и война. Недели две назад в деревню пришли фрицы. А еще через неделю нарисовалась какая-то выходящая из окружения советская часть при двух БТ, общим числом человек в полсотни. С фашистами красноармейцы церемониться не стали, очень быстро помножив их на ноль. Все же и числом их было куда как поболе, и броня, пускай даже не самая толстая, преимущество давала. В общем, красноармейцы честно выполнили свой долг, постреляв немцев, и ушли. Немецкие солдаты тоже честно выполнили свой долг, сражаясь до последнего человека. В общем, маленький эпизод большой войны, не более.

Так вот, солдаты свой долг выполнили и ушли, а жизнь продолжалась. И пришли местные селяне и селянки к простому выводу: Красная армия ушла далеко и неизвестно насколько, а немцы вернутся — и сорвут зло на тех, кто будет под рукой. Некоторые не верили. Сейчас их уже склевали вороны. А те, кто ушел вслед за Кулаковым, пока живы. Так что рванули они в лес практически всем колхозом, и теперь кое-как обустраивались на новом месте.

Михалыч же с несколькими наиболее деятельными товарищами уболтал председателя (а был Кулаков до войны именно председателем колхоза) на то, чтобы отпустили их в разведку. Взыграло что-то у старого вояки. Ну и, проведя рекогносцировку и увидев, чем все закончилось для родной деревни (неубранные трупы и закопченные остовы печей на месте сожженных домов), занялись эти умники отсебятиной. Решили хотя бы пару немцев положить, благо оружие имелось — после того боя, который привел к их бегству, кое-что из трофеев удалось заныкать, да и охотничьих ружей хватало. И нарвались на более подготовленных.

Логично, в общем-то. Нормальной организации, четко выстроенной структуры с однозначной иерархией подчинения у этих бедолаг пока нет. Вот и делает каждый что хочет. Через какое-то время это закончится, если, конечно, их тут всех раньше не перебьют. С таким бардаком в рядах — запросто.

Теперь настало время Сергея рассказать, кто они и что они. Сказал — разведчики, на спецзадании, часть большого отряда. Все честно — и никакой конкретики. Впрочем, Кулаков это тоже понял и настаивать на детализации не стал. Просто поинтересовался, знают ли они что-то об обстановке. Сергей лишь вздохнул:

— Знаете, Иван Емельянович, я бы на вашем месте пока что сидел тихонечко, не высовываясь. Слишком много у вас женщин и детей, вы уязвимы, а вокруг, как говорят в Одессе, все признаки большого шухера. Насколько я знаю, не далее как вчера у фрицев разнесли железнодорожную станцию, а потом аэродром. Здесь скоро будет настоящее осиное гнездо, и уходить вам поздно. Сидите тихонечко, авось пронесет. И готовьтесь зимовать.

— Вы считаете, это… надолго?

— Убежден. Минимум год, а возможно, и дольше.

— Да как вы можете?

Сергей обернулся на голос, с интересом посмотрел на Глафиру. Та стояла возмущенная, раскрасневшаяся от негодования. Этакая классическая советская комсомолка тридцатых годов, с твердокаменными убеждениями в том, что в СССР все замечательно, а Красная армия всех сильней. Ну, что же…

— Глашенька, — вкрадчиво поинтересовался он. — А вы сколько немцев убили?

— Я? Я пока… — она чуточку смешалась. — А сами-то?