«Т-34». Памятник forever

– Они грабители! – вопил пьяница. – Велосипед у меня хотели украсть!

Народ сгущался.

– У меня тоже погреб растащили! – завопила неожиданно одна из бабок. – Топор украли!

– У меня черные штаны были, совсем почти новые, даже их уперли…

– Они наркоманы, я их знаю, в автобусе видела, – неожиданно заявила старушка в ветхом худом бордовом пальто. – Целую бутылку растворителя увели, а теперь нюхают! Сидят на броневике и нюхают! Ям тут накопали, все ноги переломаем!

– Если мы что-то и нюхаем, то только вашу глупость! – крикнул Жмуркин. – Чего собрались?

– Хулиганы! – крикнули несколько бабулек разом. – А ну-ка!

И толпа двинулась к танку.

– Будут бить, – определил Жмуркин.

Как назло, откуда-то выскочила пара взрослых мужиков неинтеллигентного вида. Мужики почуяли потеху и тоже направились к танку.

– Может быть, даже покалечат. – Жмуркин встал на люк. – Надо бежать…

– Никуда я не побегу, – Витька остался сидеть. – Пусть бьют…

– Ребята! – Алконавт обратился к приближающимся мужикам. – Эти щенки меня избили!

– Эй, вы! – один из мужиков сбросил куртку. – Вы тут нарываетесь!

– Мы не нарываемся! – ответил Жмуркин. – Мы памятник восстанавливаем…

– Да на хрен кому нужен твой памятник! – мужчина ударил кулаком в кулак. – Только место тут занимает! Надо тут пивнуху поставить давно!

– На хрен! – радостно подпрыгнул алкаш. – На хрен памятник! На хрен сопляков! Даешь пивнуху!

– Взбучьте их! – завопила старуха в бордовом пальто, та, у которой украли растворитель. – Взбучьте хорошенько!

Мужики подошли к танку и снизу вверх посмотрели на Витьку и Жмуркина.

– Вы, пацаны, нарвались! – сказал один. – Щас зубы вам будем курочить…

Витька уже собрался пнуть ближайшего мужика в морду, благо она была как раз на уровне его ботинка, пнуть, а там будь что будет. Но тут…

– Не торопитесь, молодой человек, – сказал неожиданно появившийся Алексей Алексеевич.

Витька решил, что Алексей Алексеевич сказал это ему, и ногу убрал. Но Алексей Алексеевич обращался к мужику, который собирался задать ребятам взбучку.

Тот резко повернулся.

– Ты что, старпер, влипаешь… – Он было попытался схватить Алексея Алексеевича за пиджак.

Хлоп! Витька даже не заметил, что произошло. Алексей Алексеевич резко ткнул мужика тростью в нос. Мужик мяукнул, хлюпнул и побежал прочь. Второй тоже дернул, Алексей Алексеевич едва успел огреть его тростью по спине.

Алексей Алексеевич вытер трость платком, платок бросил под гусеницу и повернулся к бабкам и теткам.

Те напряженно молчали.

– Как я погляжу, вы оказываете активное сопротивление волонтерам государственного комитета по контролю! – громко сказал Алексей Алексеевич. – В организованной форме. Ваш район у нас на плохом счету. Вы задолжали горэнерго, мы вас быстро от света отрежем!

Бабки насупились. Алконавт стал усиленно отряхивать о колено свою шапку.

– Что за государственный комитет по контролю? – шепотом спросил Витька. – Никогда про такой комитет не слышал…

– Это потому, что такого комитета нет, – так же шепотом ответил Жмуркин. – Это Алексей Алексеевич их на понт взял. Аборигены дикие и не знакомы с политической системой нашего государства. Им скажи, что мы из Штази[6], они поверят…

– Откуда?

– Ты такой же, как все, – Жмуркин постучал по броне. – Темный и серый.

Бабки переглядывались.

– А ты, – Алексей Алексеевич обратился к алкашу. – Ты, насколько я помню, служил в…

Алексей Алексеевич посмотрел на Жмуркина и Витьку и продолжил:

– Впрочем, не будем при детях, пусть… Пусть. Я тебе вот что скажу…

Алексей Алексеевич перехватил поудобнее трость, потом рявкнул:

– Пошел вон, скотина!!!

Алконавт подпрыгнул.

– Конечно, конечно, – он скукожился, сграбастал велосипед и побежал в сторону своего проулка.

– Все расходитесь, – Алексей Алексеевич устало махнул рукой. – И если будете препятствовать осуществлению программы восстановления исторического наследия, мы взыщем с вашего района все недоимки за электричество за последние три года.

Бабки и женщины отправились по домам. Ребятишки еще немного постояли, поскучали, затем разбежались по улице Победителей и ее многочисленным ответвлениям играть в войну.

– Они вас больше не тронут, – сказал Алексей Алексеевич. – А как у вас дела? Я вижу, с покраской вы справились. Кстати, почему танк черный?

– Ну, – развел руками Витька, – это Генка придумал. Решил, что это будет круто…

Алексей Алексеевич подошел к танку, попробовал пальцем краску.

– Неплохо, в принципе, – сказал Алексей Алексеевич. – Черная краска подойдет, пожалуй. Смотрится красиво. Внушительно. Оригинально. А таблички с именами?

– Сделаем, – произнес Жмуркин. – И таблички, и ограду новую, все, как обещали.

– К девятому-то успеете?

– Успеем. Даже к восьмому успеем.

– А друг ваш где? Геннадий? Не болен?

– Он в добром здравии, – ответил Жмуркин. – Сейчас… Вот, кстати, тарахтенье слышите? Это он и есть.

Показался Генка на мотоцикле. Он объехал встречную старушку, увернулся от кошки, его бросило в занос, Генка привычно выровнял мотоцикл.

– Хорошо идет, – сказал Алексей Алексеевич. – Он гонщик?

– Ага, – ответил Витька. – А вам не жалко их?

– Кого? – спросил Алексей Алексеевич.