Т-34. Выход с боем

– У нас горючее закончилось, – сглотнув комок в горле, не своим голосом снова глухо отозвался капитан.

– Литров двести найдем, – снова вступил в разговор танкист с «семьдесят шестой».

Ротный посмотрел на часы:

– У вас пятнадцать минут!

И направился в сторону грузовика.

– Пойдем, – повел их к «полуторке» танкист. – Как вы так не рассчитали?

– Заплутали, – виновато развел руками Ветлугин, шагая рядом.

– Залезь в танк и сиди там, – тихонько шепнул Терцев Цапе, который так и продолжал стоять посередине дороги, будто в столбняке. – И прикуси пока язык. Позже поговорим.

– Ага…

Помогать заправлять Ветлугину танк капитан направился один. Управились быстро. Ветлугин снова сел за рычаги. Долго звенел стартер. Наконец двигатель схватил и запустился. Стреляя выхлопными трубами, их «восемьдесят пятая» выбралась на дорогу и заняла указанное место в колонне. Сзади пристроился грузовик с пехотой. Высунувшись из башни, Терцев увидел за собой целый лес фаустпатронов у солдат в грузовике. «Полуторка», из которой они брали бочку с топливом, пристроилась последней.

– Пойдем на максимальной скорости! – крикнул снизу ротный и, усевшись в кабину грузовика, захлопнул за собой дверцу.

Туман рассеялся. Наступил погожий и ясный августовский день. Долго пылили по грунтовке. Затем выскочили на шоссе. На развилке немецкий регулировщик четким движением указал им направление. Еще прибавили ход и погнали в юго-западном направлении. Было всего два получасовых привала – осмотреть технику и перекусить сухим пайком. Танкисты демонстративно разложили на траве обочины перед танком немецкий ранец. Выставили трофейную флягу и пакеты с едой. Однако кусок не лез в горло.

К ним направлялся тот самый разговорчивый человек в комбинезоне. Громко поинтересовался издалека:

– Все в порядке, ребята?

Ветлугин выставил руку с поднятым большим пальцем и кивнул, чуть оттопырив нижнюю губу.

– Десятиминутная готовность! – передали танкистам.

– Принято! – отозвался Терцев.

Сержант развернулся к Цапе. Тот вяло ковырял ложкой в открытой банке с тушенкой.

– Давай рассказывай, – проговорил вполголоса Ветлугин.

Цапа замер с поддетым на вилку куском мяса в янтарном желе.

– Кто они такие?

Васька продолжал молчать, только смотрел теперь на Терцева.

– Нам надо понять, как себя вести, – насколько мог спокойно пояснил капитан.

Уже было очевидно, что они столкнулись с каким-то подразделением коллаборационистов. Что такие имеются по другую сторону линии фронта, ни для кого не было секретом. По дороге Терцев долго обдумывал новые обстоятельства, в которые они попали. То, что им в очередной раз сказочно повезло, можно было не обсуждать. Как заметил по этому поводу Ветлугин, здесь оставалось только перекреститься и при случае зайти в церковь поставить свечку. Придя в себя после утреннего эпизода на дороге – раз уж их не раскрыли прямо там и не расстреляли на месте, – Терцев по привычке начал продумывать, какую они могли теперь извлечь пользу из своего нынешнего положения. Для этого нужно было собрать максимум информации.

– Так кто они такие?

– РОНА, – все-таки проглотив кусок мяса, проговорил Цаплин.

Терцев с Ветлугиным переглянулись. Они заметили на рукавах бойцов нашивки с этими буквами. Одеты солдаты были пестро: в основном, конечно, в германское обмундирование. Как правило, без знаков различия. Но встречались в большом количестве элементы советской военной формы и даже гражданской одежды. Все это выглядело весьма потрепанно и даже плачевно вперемешку с очень скудным снаряжением. Так что становилось понятно, почему внешний вид бежавших из плена не вызвал подозрений.

– Русская освободительная народная армия, – пояснил Цапа.

– Армия! – презрительно хмыкнул сержант.

– Бригада Бронислава Каминского, – последовало уточнение.

– Уже бригада! – фыркнул Ветлугин.

– Погоди, погоди, – сделал жест рукой Терцев. – Дальше, Вася.

Цаплин поведал, как на его родной Брянщине после прихода немцев для защиты населения от партизан была создана местная самооборона. Вскоре ее возглавил некий инженер из города Локоть Бронислав Каминский. С немецким командованием Каминскому удалось договориться о невмешательстве в дела так называемого Локотского самоуправления на условиях поддержания порядка собственными силами в тыловом районе 2-й германской танковой армии.

– Его поначалу поддерживали. Народу стало жить легче, – шмыгнул носом Васька.

– Ты говори, да не заговаривайся! – показал ему кулак Ветлугин. – Вся страна Отечественную войну с внешним врагом ведет…

– Тихо-тихо. А потом? – спросил внимательно слушавший Терцев.

– А потом понеслось, – махнул рукой Цаплин. – То каминцы режут партизан, то партизаны каминцев. И все грабят, жгут, расстреливают. Мы с Петькой в школе тогда учились…

При отступлении немцев друг Цаплина Петька Бажанов ушел с эвакуировавшимися вместе со своими семьями на территорию Белоруссии каминцами.

– Мне повестка в Красную армию, а дружок вот где отыскался, – подытожил Цаплин.

– Сволочуга у тебя дружок, Цапа, – сплюнул сквозь зубы Ветлугин.

– Он мой друг! – неожиданно резко дал отпор Васька. – Мы выросли вместе.