Т. 4. Сибирь. Роман

Пока Катя снимала шляпу и жакетку, пока они, выйдя снова в сени, переходили во вторую половину дома, Катя о многом подумала. И думы ее были тревожные, сжимавшие сердце. «Где же Ваня? Неужели побег провалился? Не придется ли мне возвращаться ни с чем?»

Вторая половина дома Насимовича, как и первая, состояла из двух комнат: одной — большой, заставленной шкафами, кроватями, комодами, и другой — продолговатой, с книжной полкой, круглым столиком и железной койкой, застланной клетчатым стеганым одеялом. Вероятно, эта маленькая комната была предназначена для товарищей, когда требовалось приютить их на короткое время.

Портной провел Катю в эту комнату, приветливо сказал:

— Ну, располагайтесь здесь, паничка. — Он вышел, но в тот же миг вернулся. — На всякий случай знайте: имя ваше Зося, племянница моя по сестре, приехали погостить из Петрограда. Кстати, с месяц тому назад была здесь ваша младшая сестра Женя. Это в самом деле… Ну, переодевайтесь и к столу.

Он торопливо удалился из комнаты, и Катя услышала его разговор с женой, которая вошла в большую комнату.

— Девушку встретил, Стася. Она сейчас выйдет. Придется ей погостить у нас вместо Зоси.

— Вдруг и та приедет? — понизив голос, с беспокойством сказала женщина. Портной что-то ответил жене, но, какие слова он произнес, Катя не поняла. Одно ей стало совершенно очевидно: Ивана нет, он в Томск пока не прибыл.

Катя открыла чемодан, достала из сумки зеркальце, пудру, духи, быстро привела себя в порядок и вышла из комнаты.

— Это, Зося, ваша тетя Стася, — усмехнувшись в седые, обвислые усы, сказал Насимович и посмотрел вначале на жену, а затем на Катю, Высокая полная женщина, одетая в легкое домашнее платье и мягкие тапочки, окинула Катю лучистыми, под цвет августовского неба, глазами, сдержанно улыбнулась и, подойдя к девушке, полуобняла ее.

— Садитесь за стол, Зосенька. Самовар у меня давно готов, и мы с Брониславом еще не завтракали.

— Спасибо вам, тетя Стася. Я с удовольствием.

Катя села за стол, не испытывая и намека на стеснение. В облике Насимовича и его жены было что-то неуловимо располагающее, приветливое.

— Гранит должен был приехать три дня тому назад, место на пароходе заранее мы подготовили, — сказал Насимович, когда тетя Стася подала гостье и ему чашки с чаем.

— А не могли его снять где-нибудь по дороге? — размешивая сахар в чашке, спросила Катя, взглянув на портного тревожными глазами.

— Наш связной с парохода не подтверждает это, — сказал Насимович и, придвинув тарелку с хлебом и сыром, принялся угощать девушку.

— Возможно, товарищ Гранит почему-либо опоздал к пароходу? — не упуская нити разговора, продолжала Катя.

— Вполне допускаю. Но они ведь там, в Нарыме, не мальчики. У них в запасе еще лишь один пароход. Последний рейс в этом году. Больше ехать ему не на чем.

— Да, да, — подтвердила тетя Стася. — Сегодня рано утром я ходила на базар и попутно завернула на пристань. К вечеру ожидается пароход из Колпашевой. Мне сказали: на этом навигация кончается. Дальше плавать опасно.

— Почему опасно? — не поняла Катя.

— Зима, паничка, приближается, — с улыбкой посматривая на Катю, сказала тетя Стася. — Она здесь наступает в один миг. В прошлом году, например, вечером ложились спать чуть ли не летом: тепло, небо чистое, закат оранжевый. Проснулись, глядь — снег по колено, мороз сковал все лужи намертво. Сибирь здесь, девушка, Си-би-ирь!

— А как по-вашему, пан Насимович, может Гранит приехать с этим пароходом, который прибывает сегодня к вечеру? — испытывая острую тоску оттого, что встреча с Акимовым отдаляется, спросила Катя.

Насимович прищурился, что-то припоминая, посмотрел на девушку, догадываясь, как ей не по себе в эти минуты, витиевато сказал:

— С одной стороны, может, с другой — ни в коем случае.

Катя подняла голову, уставилась на портного, стараясь понять его. Насимович растопырил пальцы, пригнул один, пустился в рассуждения:

— Почему не может? А потому: от Нарыма до Колпашевой верст полтораста — двести. Гранит не птица, на крыльях такое пространство не перелетит. Но может быть и так, — Насимович пригнул второй палец, — с пароходом из Нарыма выехать не было возможности, условия не позволяли: усиленный надзор. Гранит отправился на лодке. В Колпашевой мог сесть на пароход. И вот-вот будет здесь.

— Именно так, Бронислав, и произошло. Я почему-то в этом уверена, — высказала свое мнение тетя Стася.