Та, что будет моей

Ответ был очевиден — скорее всего нет. Так что этот поступок сильно поднял ее в его глазах причислив едва ли не к лику святых. И почему-то даже стало стыдно, что будучи подростком он порой вел себя с ней по-свински. Да и вообще во многом и со многими был равнодушной свиньей. Странно, но он понял это именно сейчас.

— Она не должна ничего узнать, поняла? — процедил он тихо, но твердо. — Не вздумай ничего рассказать Аглае.

— Я молчала об этом больше двадцати лет. Это не мои тайны, не мне их и раскрывать.

При всей своей в общем-то оправданной злости на мать Артур не мог не отметить тот факт, что Инна Алексеевна поступила в данной ситуации по совести. Ведь она могла просто сказать ему про то, что Николай его отец, умолчав при этом о тайне рождения Аглаи. И все, их отношения по понятным причинам были бы обречены. Но она так не сделала, стало быть осталось в этой женщине что-то человеческое…

Артур взглянул на мать тоже какими-то абсолютно другими глазами. На кухне стало практически совсем темно, и в этом тусклом сером свете Вишневский увидел совершенно другую женщину. Уже не такую молодую и… несчастную.

— Зачем ты мне все это рассказала? Спустя столько лет. Ты же знаешь, что вряд ли бы я когда-нибудь догадался об этом сам. Так зачем?

— Не знаю, — честно призналась она, снова опустив взгляд. — Говоря сегодня об Аглае ты был таким…

— Каким?

— Влюбленным, — только вот прозвучало это почему-то грустно. — Даже не столь важно что ты о ней говорил, главное — какты это делал. Как горели твои глаза… Я никогда не видела тебя таким. Вообще, это какая-то ирония судьбы — я столько лет старалась откреститься от какой-либо связи с этой семьей, как ты влюбился в их девчонку. Я не хотела чтобы ты повторил мою судьбу, но ты сделал ровным счетом то же самое.

— С одним большим отличием — мне все равно, что подумает мама. Да и вообще наплевать на все.

— Конечно, да, а я по своей наивной глупости это не учла, — в очередной раз за вечер Инна Алексеевна тяжело вздохнула. — И Джессику без твоего ведома было глупо сюда звать, но пойми — я хотела предпринять хоть что-то. Чтобы знать, что сделала все от меня зависящее.

— А беременность Джессики? Она… действительно есть? — спросил он с надеждой, что мама улыбнется и скажет: ну что ты, нет, это был еще один дурацкий трюк по удержанию тебя. Он смотрел на нее в упор и ждал именно такого ответа…

Но увы, так Инна Алексеевна не сказала. И даже догадалась, к чему он клонит.

— Я знаю то же самое, что и ты. Да, это я пригласила ее. Мы созвонились, она расплакалась, сказав, что ты ее бросил. Ну я и предложила ей прилететь и выяснить все здесь, лично, глядя в глаза друг другу. Я надеялась, что увидев ее ты… не знаю, передумаешь. Она же такая красавица.

— Плохо ты меня знаешь.

— Как оказалось, да. Увы.

— Значит, она все-таки ждет ребенка?

— Она сообщила мне об этом уже здесь, перед твоим приходом. Поэтому я и говорю, что знаю не больше, чем знаешь ты.

На этом разговор был окончен. Инна Алексеевна отставила бокал и вышла из кухни, а Артур вдруг ощутил острую потребность увидеть Аглаю. Прямо сейчас. И пусть он еще даже не объяснился с Джессикой — плевать. Хотя бы просто увидеть, сказать, что все будет хорошо, как-то успокоить.

Рассказанное матерью оставило в его душе отпечаток. Он не верил в любовь, но понимал, что в глобальном смысле его мать была несчастна с отцом все эти годы. Да, у нее было все, чего она хотела: деньги, статус, положение в обществе, но рядом не было действительно ее человека. Николай был именно тем самым, но она собственными руками перекроила когда-то свою судьбу.

Странно, но что такое "свой" человек Артур узнал почти в двадцать семь лет. В возрасте достаточно зрелом, но все-таки узнал. И понял, что не позволит кому-то разрушить план его жизни. Его и Аглаи.

— Ты куда? — спросила Инна Алексеевна, увидев, как Артур проходит мимо нее в гостиной, доставая ключ от машины из кармана. — Скоро ночь. А если проснется Джессика и захочет с тобой поговорить?

— Думаю, ты найдешь, что ей сказать, — и все, после этого ушел, оставив недоумевать мать одну. И вспоминать свое прошлое, возможно, безмерно о многом жалея.

Пока ехал до спального района Москвы по практически опустевшей трассе, он о многом успел подумать. Он думал о том, что жизнь все-таки чертовски странная штука, которая порой сводит порой совершенно, казалось бы, неподходящих людей. По всем канонам его личных загонов чтобы он и такая как Аглая — никогда! Но никогда его так же не тянуло но к кому настолько сильно. Он нуждался в ней. И действительно хотел, чтобы они попробовали стать настоящей семьей. Он, она и Валюша. Да, до гордого звания Настоящий Отец ему было очень далеко, но он ощущал желание меняться и впервые в жизни ощущал страх, что что-то может не получиться. Он не хотел ребенка от Джессики, но твердо решил принимать активное участие в его воспитании. Пока не представлял каким образом, но решил, что не оставит их одних и она всегда сможет на него положиться. Захочет ли — вопрос другой, но сбегать как крыса с корабля он не планировал.