Та, что превращает время в пыль

Улыбаясь, я рассказывала им о Кристиане. О том, что наконец нашла свое истинное счастье. Я не сомневалась ни на мгновение, что придет день, когда мы будем вместе. Но я не хотела, чтобы это произошло слишком рано: жизнь — это бесценный дар.

Блуждая по своему новому миру, я нашла любимого писателя Альфреда Рэйба — здесь, в вечности, он все так же был занят любимым делом. Я исполнила мечту сотен тысяч людей — я первая и пока единственная прочитала продолжение истории о юной чародейке, храброй и милой Тель Тессо. Вернувшись в «Лавандовый приют», я бережно ее записала. Я представляла, что прочитаю еще сотни подобных историй — здесь, в Пустыне Снов, это стало реальностью.

Что же до живых… Когда Страж Времени пришел за мной, чтобы забрать мою душу в Пустыню Снов, там, в настоящем, я просто не проснулась. Я не была на своих похоронах — не хотела видеть плачущих маму, папу и Дикси. Но я часто находилась рядом с ними, за их спинами, с улыбкой наблюдая за их жизнью без меня. Дикси и Бен были счастливы и даже появился проблеск надежды на то, что когда-нибудь Бен снова сможет ходить. Это не было чудом — лишь долгие упорные тренировки через боль, но я точно знала, что вдвоем они с этим справятся. Бен сильный, а с поддержкой моей любимой бунтарки Дикси он становился еще сильней.

Мама отложила свадьбу, но потом, два года спустя, все же вышла замуж за Рика. Она выглядела счастливой рядом с ним, но иногда, глядя на мои фотографии, конечно же, грустила. Хотела бы я верить в то, что мама нашла свою судьбу, свою половину — как бабушка дедушку, я — Кристиана, но… я бы не удивилась, узнав, что она в пятый раз наденет свадебное платье.

Самые близкие мне люди спустя года смирились с моей смертью — сила времени неоценима… Они научились жить дальше, уже без меня, и знаете, я была этому только рада.

Только один человек смириться так и не смог…

Глава сорок седьмая

Все в этой жизни имеет свою цену.

Я не мог жить без Розали. Я не хотел без нее жить.

Даже помня о предупреждении Касикандриэры, я не мог сопротивляться соблазну использовать амулет. И, знаю, делал это непозволительно часто.

Предзнаменования смерти у каждого свои. Если у Розали таковым была метка с изображение песочных часов, оставленная на ее коже Стражем Времени, то мой символ грядущей погибели прятался в ночи, и только горящие алым глаза выдавали его присутствие.

Я по-прежнему оставался карателем — я знал, что мой дар Ангела Смерти важен для душ Пустыни Снов, которые, одержимые жаждой мести, преследовали своих убийц. Я верил, что очищаю этот мир, пусть и направлял меня не Бог, а дьявол.

Я пытался найти способ вернуть Розали, но, что бы я ни делал, все было тщетно. Никто из ныне живущих не был достоин такого дара.

Дни тянулись, проходили недели, месяцы, годы. Медленно, привычно и тоскливо. Я чувствовал — что-то надвигается. Все чаще просыпался среди ночи с ощущением, что меня душат, но комната была пуста. Все чаще ловил себя на мысли, что долгое время просто сижу, уставившись взглядом в пространство перед собой. Все чаще вглядывался в темноту за окном… Я знал — смерть шла за мной по пятам.

Однако отказаться от амулета — а значит, и возможности хотя бы иногда видеть Розали, я не мог. И в конце концов наступил час расплаты.

В очередной раз взяв в руки амулет, я позвал возлюбленную. Привычная серо-черная дымка заполонила пространство комнаты, но Розали в ней так и не появилась. Вместо этого из дымки начал формироваться силуэт, который преследовал меня и наяву, и во снах. Существо с красными глазами, протянувшее ко мне свои жадные руки.

Я понимал: это — смерть. И принял ее.

Я очнулся перед дверью «Лавандового приюта». Вот только вокруг него был не Ант-Лейк, а серо-чернильная даль.

Улыбнувшись, я постучался.

Эпилог

Время больше не было для нас преградой. Прошлое, настоящее и будущее слились воедино. Мы уничтожили этот барьер.

«Лавандовый приют» стал для нас тем самым островком счастья, где мы были только вдвоем. Это странная жизнь, но она принадлежала только нам двоим. Мы могли менять реальность, создавая свой собственный идеальный мир — в Пустыне Снов не было запретов. Больше никаких сумасшедших и одержимых властью сестер, никаких ведьм и колдунов, посягающих на мой дар. Только я и Кристиан, и впереди у нас — целая вечность. А под ногами — целый мир, где однажды появятся и мама, и Дикси с Беном.

Разве это не счастье?

В один из дней — как легко отказаться от мысли считать время, когда тебе не угрожает старость! — я стояла в спальне, мысленно «перестраивая» ее. Мне до безумия захотелось иметь роскошный антикварный трельяж, который был в моем распоряжении в поместье лорда Рейна. И улучшенное его подобие я сейчас создавала из воздуха. Ничего сложного — лишь концентрация и толика воображения.

И в тот миг, когда трельяж с золоченой рамой появился в моей спальне, в его отражении я увидела седовласого, лишенного рта, мужчину с ночью в глазах.