Та, что стала Солнцем

– Ты меня любишь только так же, как их? Как Малыша Го? – Чжу ее дразнила. – Разве я не заслуживаю особенного отношения за то, что я твой муж?

Слезы Ма опять вызвали у нее странную тоску и боль. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони. Потом, очень осторожно, обхватила ладонью щеку Ма, нагнулась и поцеловала ее. Мягко на несколько мгновений прижалась губами к ее губам. То был момент теплоты, порождающий нечто бесконечно нежное и драгоценное и такое хрупкое, как крылышко бабочки. Это было совсем не похоже на ту несдержанную, почти агрессивную страсть тела, которую описывал ей Сюй Да. Это чувство было каким-то новым, чем-то таким, что они сами изобрели. Оно существовало только для них двоих, в полутьме их маленькой комнаты на протяжении одного поцелуя.

Через секунду Чжу отстранилась.

– Малыш Го когда-нибудь так делал?

Ма открыла и закрыла рот. Ее губы так мягко смыкались, что казались приглашением к будущим поцелуям. Щеки порозовели, и она смотрела на губы Чжу из-под опущенных ресниц. Неужели она тоже ощутила эту боль?

– Нет.

– А кто делал?

– Ты, – ответила Ма, и это прозвучало как вздох. – Мой муж. Чжу Чонба… – Чжу улыбнулась и сжала ее руку:

– Правильно. Чжу Чонба, чье величие записано в Небесной книге судьбы. Я его добьюсь, Инцзы. Поверь мне.

Но произнося эти слова, она вспомнила обвиняющих призраков и ощущение ужасного, неуправляемого движения по инерции: ей показалось, что с каждым выбором и решением она все дальше ускользает от того человека, которому принадлежит эта судьба.

Цзиньин, их мнимая цель на берегу Великого канала, находился в шестистах ли к северу от Аньфэна на северной оконечности обширного озера, соединяющего Цзиньин с северными участками канала. Чжу приказала двигаться медленно, не спеша огибать заболоченные места вдоль западного берега озера: она хотела дать войскам империи Юань как можно больше времени, чтобы они увидели, куда она направляется. Местное население бежало при их приближении, поэтому казалось, что они движутся по пустому ландшафту, из которого всех куда-то вымело за одну ночь. Угольные рудники, промышленность этого региона, лежали брошенные, у входа валялись забытые лопаты. В пустых селениях, через которые они шли, трещали крылья мельниц, все еще вращающиеся под ветром или напором воды, взбивая хлопья холодной пены. Сажа покрывала дома и деревья, летела им в лицо. На другой стороне заболоченной равнины, на западе, спрятанные в вечернем сумраке у подножия гор, стояли военные гарнизоны империи Юань. И где-то между тем местом и этим находились генерал-евнух и его армия.

Чжу делала вечерний обход лагеря, когда приехал Юйчунь. Парень проделал большой путь со времени первой встречи Чжу с юным вором. У него оказался необычайный талант к боевым искусствам, и под руководством Сюй Да он расцвел и стал одним из лучших офицеров Чжу. Сейчас Юйчунь сказал:

– Произошел несчастный случай.

Вопреки ожиданиям Чжу, это действительно был несчастный случай, а не результат спора по поводу чего-то такого, о чем обычно спорят мужчины. Пострадавший находился у себя в палатке, и им занимался инженер Цзяо Юй, который в процессе изучения своих книг приобрел кое-какие познания в медицине. Зрелище было ужасное, даже для человека, знакомого с ранами, полученными на поле боя. Лицо этого человека, ярко-розовое, покрытое блестящей коркой, напоминало свиной фарш для приготовления фрикаделек.

Когда Цзяо закончил, они вышли из палатки.

– Что случилось? – спросила Чжу.

Цзяо вытер с рук кровь и зашагал куда-то.

– Это интересно. Пойдем, посмотрите.

Они отошли недалеко от лагеря, старательно обойдя одну из больших выгребных ям, усеявших территорию. Когда они подошли к каменистой осыпи, Чжу увидела огонь, горящий в маленькой пещере: он вырывался из трещины в голой скале.

– Этот пустоголовый идиот хотел посмотреть, что получится, если он погасит этот огонь и снова его зажжет, – сурово сказал Цзяо. – Произошел взрыв. Видите, как разлетелись камни? Ему повезло, что он остался жив. Но глаза он лишится.

– Как это получается? – заинтересовалась Чжу.

– Наверное, вы никогда не бывали в угольной шахте. Вам бы там не понравилось. В них жарко, пыльно и мокро, а воздух ядовитый. Если принести туда факел, все взлетит на воздух.

– Значит, это угольная пыль взрывается? – После того как она дала Цзяо задание изобрести более надежные ручные пушки, ее стали интересовать вещества, которые взрываются. Ни одно войско наньжэней не сможет соперничать с монголами в стрельбе из луков, но ей нравилась идея создать такое оружие, которое даже такой бездарь, как бывший монах, мог бы взять и использовать.

– Нет. Из этих скал выходит не пыль, а ядовитый воздух. Если он заполнит замкнутое пространство – например, шахту, или хотя бы скопится в таком количестве, чтобы чувствовался запах, то взорвется, как порох, если поджечь. Но если он просачивается, как вода из ведра, то это больше похоже на горение угля: просто возникает небольшое пламя, как здесь.

Чжу не показалось это полезным, но она запомнила. По дороге назад в лагерь она сказала: