Та, что стала Солнцем

Ма стояла в дальней части тронного зала Первого министра, прижимая к себе чайник. Поскольку Аньфэн никогда не был столицей до того, как его заняли Красные повязки, это был не настоящий тронный зал – и, разумеется, не настоящий дворец. Когда мятежники, которые потом стали Красными повязками, много лет назад отвоевали Аньфэн у Великой Юань, большая его часть сгорела, в том числе и резиденция губернатора. В результате Первый министр Лю Футон руководил движением из большого, но ветхого двухэтажного деревянного здания с несколькими внутренними дворами. Тронный зал первоначально был храмом предков, и в нем до сих пор стоял запах ладана и сухих мандариновых корок. На темных стенах цвела белая плесень. На возвышении в передней части комнаты сидел Первый министр на меньшем из двух тронов. Белая борода и бегающие глазки над потертым воротом одежды делали его похожим на злобного зимнего горностая, страдающего паранойей. Рядом с ним сидел Сияющий Принц.

По сравнению с Первым министром это материальное воплощение света и огня сияло так ярко, как только что отчеканенная монета в руке нищего. Маленький мальчик лет семи или восьми, облаченный в жесткую одежду рубинового цвета, которая, казалось, сияла изнутри, его личность не имела возраста. Его взгляд, доходящий до них сквозь многочисленные нити нефритовых бусин, свисающих с его тиары, излучал свет; улыбка была благожелательной и неизменной, как у статуи. Ма знала, что это настоящий ребенок; он дышал; но за все месяцы, которые он провел у Красных повязок, она ни разу не слышала, чтобы эти бусины щелкнули друг о друга. Вид этого безмятежного личика, не меняющегося, но обещающего перемены, вызывал у нее ощущение, будто по коже головы ползают муравьи. О чем он думал, пока сидел там? Или он совсем не думал, а был просто пустым – проводником воли Небес? Она содрогнулась, и крышка чайника задребезжала.

Старшие предводители Красных повязок стояли на коленях перед троном. В первом ряду в одинаковых почтительных позах, прижав обнаженные головы к полу, стояли на коленях Правый министр Го Цзысин и Левый министр Чэнь Юлян. Во втором ряду стояли два из трех молодых командиров Красных повязок: Малыш Го и его закадычный друг Сунь Мэн. Третий, командир By, отсутствовал: на него взвалили незавидную задачу сдерживать постепенно отодвигающуюся под напором генерала-евнуха линию фронта.

И еще отсутствовал генерал Ма. Несмотря на траур, Ма ощущала его отсутствие абстрактно. Она жила в семье Го с тринадцати лет, и до своей гибели ее отец только здоровался с ней, проходя мимо, словно они были чужими людьми. Но она уже выполнила свой долг, принесла ему пользу: скрепила его союз с Правым министром Го.

– Встаньте, – произнес Первый министр, спустившись с трона к песчаному столу, который они использовали для планирования. Он подал знак Ма, что пора разливать чай. Когда другие лидеры Красных повязок присоединились к нему, он оглядел их со сдерживаемой яростью. – Нам давно пора назначить нового генерала. Не такого, который умеет выигрывать только мелкие стычки, а истинного лидера, который поведет нас к окончательной победе над ху. И не надо заблуждаться: это будет человек, который ставит миссию Красных повязок выше собственных амбиций. Генерал Ма… – Он поджал губы, и Ма вздрогнула, увидев на его лице жесткую нетерпимость. Если у нее и были какие-то сомнения, этот взгляд с ними покончил: Первый министр расценил несогласие ее отца как предательство. И чтобы наказать его, он был готов рискнуть всем, чего уже добились Красные повязки.

Два министра обменялись враждебными взглядами. Чэнь и Го друг друга терпеть не могли. В губительной атмосфере паранойи и секретов, которую культивировал Первый министр, эти два честолюбивых человека старались скрывать свои амбиции, маневрируя в борьбе за власть. Го был более давним сторонником Первого министра, но теперь, когда его союзник, генерал Ма, умер, его положение стало более шатким, чем раньше.

Чэнь сказал:

– Ваше превосходительство, позвольте этому слуге внести свое скромное предложение: я думаю, командир By обладает всеми необходимыми качествами.

Чэню было чуть больше сорока лет, на десять меньше, чем его сопернику. Его маленькое, аккуратное лицо с глубокой вертикальной морщинкой на каждой щеке при ближайшем рассмотрении напоминало полосатую морду тигра. Ни его черная шайка[17]ученого, ни его одежда не создавали иллюзию, будто он когда-либо имел столь безобидную профессию. До того как он присоединился к Первому министру, он был боевым командиром, который прославился своей жестокостью. Именно он брал Аньфэн, и поэтому в нем осталось так мало старых построек и совсем не осталось жителей.