Та, что стала Солнцем

Оюан молча ехал рядом с Эсэнем, приближаясь к дворцу Великого князя Хэнань. В зимнее время они обычно вели военные действия, и теперь сельская местность под покровом снега казалась им странной. Земельный удел Великого князя Хэнань раскинулся на плодородных равнинах вокруг древнего города Аньян. Фермы, гарнизоны и военные конюшни усеяли его пространство до самых гор, отмечающих границу между провинцией Хэнань и ее западной соседкой, Шаньси. Эти земли подарил прадеду Эсэня один из самых первых ханов Великой Юань. Несмотря на то что старый монгольский воин неожиданно стал владельцем дворца, он упорно продолжал жить в традиционной юрте в саду. Но в какой-то момент дед Эсэня переехал во дворец, и с тех пор монголы вели жизнь, почти неотличимую от жизни оседлых наньжэней, которых презирали.

Их появление у ворот вызвало бурную деятельность. Слуги дворца бросились к ним со сдержанной энергией стаи выпущенных голубей. Взглянув поверх их голов, Оюан заметил стоящего во дворе человека, старательно прячущего руки в рукава. Сгусток неподвижности среди хаоса, внимательно наблюдающий за происходящим. По своей привычке этот человек держался в стороне: его вычурная шелковая одежда выделялась, как хурма на покрытой снегом ветке. Вместо монгольских кос он носил волосы, собранные в узел на макушке. Единственной уступкой монгольской моде была соболиная накидка, но, возможно, даже она была данью холоду.

Когда Оюан и Эсэнь спешились и вошли во внутренний двор, второй сын князя Хэнань улыбнулся брату одной из своих медленных, кошачьих улыбок. Кровь странно смешивалась в полукровках. Несмотря на монгольские глаза, лицо господина Ван Баосяна было узким, с длинным носом исчезнувших аристократов Хинсай, южного города, когда-то называвшегося имперским Линьанем. Так как, разумеется, второй сын Великого князя Хэнань фактически был не его сыном, а сыном его сестры, рожденным от давно умершего и давно забытого мужчины, память о котором осталась только в его имени.

– Приветствую, брат, мы давно скучаем по тебе, – обратился господин Ван к Эсэню. Когда он выпрямился после не слишком низкого поклона, Оюан увидел его довольную кошачью усмешку. В культуре воинов, которые свысока смотрели на ученых, ученому, естественно, приятно видеть потерпевших поражение воинов, вернувшихся домой с позором. Господин Ван неторопливо, явно желая вызвать раздражение, вынул из рукава сложенный документ и протянул его Эсэню.

– Баосян, – устало произнес Эсэнь. Его лицо осунулось, пока они возвращались. Тяжесть поражения давила на него, и Оюан видел, что его страшила предстоящая встреча с Великим князем Хэнань, хотя и, возможно, не так сильно, как Оюана. – Ты хорошо выглядишь. Что это?

Его брат заговорил лениво, хотя выражение его глаз вовсе не было ленивым:

– Отчет.

– Что?

– Отчет о количестве людей, оборудования и материалов, израсходованных твоим любимым генералом в этой кампании и потраченных на них средствах твоих владений. – Господин Ван бросил на Оюана недружелюбный взгляд. С самого детства он завидовал привилегированному положению Оюана и вниманию к нему Эсэня. – Твои военные кампании становятся затратными, дорогой брат. Если так будет продолжаться, не знаю, сколько еще времени мы сможем их финансировать. Ты не думал о том, чтобы больше времени уделять соколиной охоте?

– Как ты мог успеть составить отчет? – в отчаянии спросил Эсэнь. Господин Ван был счетоводом провинции, эту обязанность он взял на себя несколько лет назад. Все знали, что он сделал это для того, чтобы досадить Великому князю Хэнань, который презирал все, связанное с бюрократией, но никто не мог обвинить господина Вана в том, что он не вникает во все детали работы администрации. – Даже я еще не получил полного отчета! Тебе обязательно иметь повсюду своих проклятых щелкунов на счетах?

Господин Ван холодно ответил:

– Действительно, кажется, многие из них погибли во время переправы через реку, ниже по течению от дамбы, известной своей ненадежностью, после нескольких недель сильных ливней. Не могу представить себе, что заставило их попытаться это сделать.

– Если бы ты постоянно не присылал своих людей под видом моих солдат, они бы не погибли!

Брат бросил на него презрительный взгляд:

– Если бы убытки регистрировались только после того, как ты вернулся домой, они не были бы достаточно точными и не приносили пользы. А если бы все знали, кто отвечает за подсчет, разве не попытались бы подкупить этих людей? Еще до того, как ты выступил бы в поход, все снаряжение уже продали бы, а выручку положили в свои карманы. Может, ты и сражаешься ради славы нашей империи Великой Юань, но будь уверен, твои люди предпочитают получать прибыль. Этот метод более эффективен.

– Внедряешь шпионов, – сказал Эсэнь. – В мою армию.