Та, что ждет

Сообщения от «огнеопасного» искателя развлечений с разницей в отправке в минуту-две минуты вызвали у нее улыбку и чувство облегчения — по крайней мере, судьба избавила ее от необходимости вежливо объяснять молодому человеку, что ему лучше найти себе более интересное занятие.

15 минут, и можно домой. Боже, как же она устала…

2. Логопед из Канады

Б-ррр!

Войдя в вагон метро на станции «Александровский сад», она набросила капюшон пуховика на голову и села на ледяное сиденье, убрав руки в рукава, словно в муфту. Ох, пришло же кому-то в голову построить открытую ветку метро, когда температура зимой опускается ниже 20 градусов? Околеть же можно, пока доберешься!

Вот уже полгода она каждый день ездила на работу к девяти утра с Выхино до Молодежной, тратя на дорогу почти полтора часа. Единственным ее развлечением в дороге были книги и простенький, видавший виды CD-плеер, однако сейчас листать страницы в перчатках ей не хотелось, а плеер валялся в сумке в ожидании новых батареек, которые она вот уже третий день собиралась купить.

Ехать предстояло еще полчаса. Глубоко вздохнув, она закрыла глаза и попыталась задремать, пользуясь оставшимся свободным временем.

Что-то было не так.

Она вновь открыла глаза и задумалась. Да нет, все как обычно. Во всяком случае, на первый взгляд.

Работа отнимала у нее львиную долю времени — вся неделя была заполнена бесконечными звонками, поручениями, бумагами, отчетами, и ожидать каких-либо неожиданностей на этом пути не приходилось. Каждый день она брала трубку, следила за документами, договаривалась о встречах, пыталась не забыть о нуждах офиса, и вся эта круговерть за полгода превратилась в пыльную тоскливую рутину, которую она тянула без малейшего удовольствия. Вот и сейчас впереди у нее был еще один, похожий на все остальные, рабочий день.

Ничего особенного, все как всегда. Отчего же она испытывала это странное чувство нервозности и тоски?

Что-то забыла сделать?

Мысленно она прокрутила перед глазами свои дела, залезая в закоулки памяти и пытаясь выудить оттуда какие-то мелочи, которые по тем или иным причинам не привлекли к себе ее внимание.

Итальянцы? Да, они приезжают, но только на следующей неделе.

Меркулов? Она все передала ему еще вчера вечером.

Инвойсы? Они давно уже подшиты в нужную папку, и Настя без труда найдет их без нее.

Нет, дело было не в работе.

Она тихо вздохнула и открыла глаза.

Чистый белый снег, лежавший на крышах домов, мимо которых ехал поезд, сверкал и переливался под лучами солнца, создавая ощущение зимнего праздника, но это никак не поднимало ей настроение. Почему же она вот уже которую неделю мучается от непонятного ощущения чего-то потерянного, чего-то незавершенного? Что не так?

Вдохнув холодный воздух, она поправила меховой капюшон куртки и оглянулась, скользя отсутствующим взглядом по сидевшим вокруг незнакомым людям.

Нет, это не работа.

Это Игорь.

Сколько раз она обещала себе закончить отношения с ним, поговорить, но всякий раз откладывала, находя те или иные отговорки. Они встречались девять месяцев, иногда вместе ездили куда-нибудь на выходные, ходили в театр… Все стандартно, обычно, без особого головокружения. Секс при свечах. Когда-то лучше, когда-то хуже. Разговоры о книгах и выставках. И вот уже две недели он настойчиво предлагал ей переехать к нему.

Переехать.

Хм.

Жить.

Вместе.

Фу.

Вот оно. Вот в чем дело.

Ну да, она ему очень нравилась. Как нравится все, что блестит и переливается яркими, сочными красками. Все, что не втискивалось в рамки его повседневной жизни, подчиненной жесткому расписанию и вечному контролю.

Игорю было 40, он уже третий год работал руководителем отдела рекламы и PR в крупном банке, имел университетское образование, защитил диссертацию и был старше ее на целых 15 лет. Высокий, худощавый, вечно облаченный в деловой костюм, он выглядел как строгий профессор, которому она неожиданно для себя забыла сдать важный экзамен. Он говорил с ней нравоучительным тоном, не допускающим возражений. Он всегда и во всем был прав. Он смотрел на мир через свои очки и видел его упорядоченным и подчиняющимся общепринятым правилам и нормам. И ее место в этом порядке, согласно его планам, было рядом с ним.

Тоска.

Она скучала, нередко испытывая желание сбежать подальше, отпуская в его адрес шуточки, за которыми плохо скрывалось нарастающее раздражение и чувство вины. Мерзкое, противное чувство вины за то, что теперь ей все чаще нравилось смотреть на других мужчин.

В конце концов, на дворе — двадцать первый век, и она свободна жить так, как ей хочется, ничего никому не обещая. Да, он внимательный, ответственный, умный… Только почему всякий раз при мысли о нем ее тянуло зевнуть с риском вывихнуть себе челюсть?

И вообще, разве она обманывает кого-то? Не было же никаких обещаний и клятв — они ничем друг другу не обязаны. Возможно, если она будет почаще себе это говорить, она сама в это поверит… Да и что в таких случаях принято говорить мужчине?