На улице пахло дождем — дождь явно прошел ночью, сильный и долгий, и, хотя с веток еще продолжало капать, зонтик открывать не пришлось. Она с удовольствием вдохнула свежий весенний воздух, еще не наполненный гарью автомобильных пробок, и бодрым шагом направилась к метро.
Она будет в офисе на 45 минут раньше.
И тем лучше.
Во всяком случае, увидев его ответ или пустую аську, она успеет немного успокоиться и сразу погрузится в работу, благо той более чем достаточно. И нечего делать из этого событие, которое стоит такого ожидания! Напишет — извини, я не готов — хорошо, переживем. Не ответит вообще ничего — еще лучше, это тоже будет вполне определенным ответом.
Переходя с «Арбатской» на «Александровский сад», она снова взглянула на часы — было ровно восемь.
Ну вот. Теперь он знает.
Знает…
Какое странное, нелепое ощущение она сейчас испытывала — она боялась узнать ответ и хотела его узнать. Надежда, которую она тщательно запихивала куда-то вглубь себя, в самый дальний уголок своего сознания, все еще тлела в ней, несмотря на все ее страхи и сомнения — робким, теплым огоньком. Они понимали друг друга, понимали с полуслова — во всяком случае, ей так казалось все эти дни. Почему же сейчас она не может рассчитывать на его чувства, на то, что их все еще что-то связывает?
Она взлетела на пятый этаж офиса и, бросив рядом с рабочим столом сумку, не раздеваясь, включила компьютер.
Сняла куртку, глядя на загружающийся экран.
Стянула легкие ботинки и надела туфли, стоявшие под столом.
Аська попросила ее набрать пароль.
Господи, ну же…
Да!
Есть сообщение!
Жар обжег ее лицо, и она задышала — часто-часто, как будто вокруг не хватало воздуха.
Постоянно думаю о тебе…
Значит, и ему, и ему тоже больно, так же, как и ей. И ему плохо оттого, что они расстались! Только… почему же он ждал ее письма, а не написал сам? Зачем было тянуть всю эту волынку и заставлять ее мучиться целых два дня домыслами и сомнениями?
Ну же…
Почему не решился?? Если бы ты написал сам, я была бы так счастлива!!!
Каждую минуту…
Я тоже, тоже хочу посмотреть на тебя и узнать, что ты испытываешь ко мне. Так сильно, что больше ни о чем не могу думать!
И вообще, что у него за мания сравнивать ее с этими рыдающими девицами? Неужели рядом с ним никогда не было женщины, которая не проливала бы по нему слез? Уж кто-кто, а она плакать и унижаться не будет никогда! Неужели он не понимает, что она другая, совсем другая?