Та, что ждет

— Ну, может быть, и не пользуются, может быть, Леша просто еще не принял никакого решения — такое тоже возможно! Ты просто отвлекись немножко от своих чувств и посмотри на все происходящее трезво: он ведь действительно еще ничего ТАКОГО не сделал, чтобы слепо доверять его словам. Написать можно все, что угодно, но когда еще дело дойдет до дела…

— Прости, но во все эти папины инсинуации с пропиской я в жизни не поверю.

— Никто и не говорит, что речь идет об этом! Просто ты уже заранее придумала себе какую-то сказку, где есть принц на белом коне из Перми, а то, что у этого принца куча недостатков и проблем за спиной, ты как-то в расчет не берешь.

— У нас у всех есть недостатки.

— Я не спорю! Просто не торопись, пожалуйста, тонуть в своих мечтах: встретьтесь хотя бы для начала. Откуда ты знаешь, вдруг он в постели полное бревно? Или постоянно в носу ковыряет?

— Я не против встретиться, только у меня, если честно, уже сил не осталось ждать!

Подруга посмотрела на нее, как на больного ребенка.

— Когда он обещал тебе приехать?

— Пока точной даты мы не обсуждали — с его слов, ему должны дать отпуск в июне-июле…

— Хм, а сейчас середина мая… Не так уж и много времени осталось, вполне себе реально потерпеть.

— Полин, тебе легко рассуждать — «потерпеть». Я уже так устала от этой дурацкой неопределенности.

— А в этом, прости меня, конечно, виновата ты сама!

— То есть — я сама? Ты что, предлагаешь мне поехать в Пермь самой?

— Нет, конечно, еще чего не хватало! Просто мне не понятна эта твоя странная идея хранить ему верность. Зачем? Ты прекрасно в Питере могла отвлечься, у тебя были для этого все возможности — нормальный парень рядом, отдых, куча приятных впечатлений. А ты?

— Поля…

— Ну да, конечно, я не понимаю всех этих твоих возвышенных чувств!.. Ты слишком зациклилась на всей этой истории, она стала слишком много для тебя значить. Будь попроще, живи полной жизнью и оставь этого пермяка на всякий пожарный случай — там ему самое место! Пусть он пока определяется, пусть думает — и фиг бы с ним. Повторяю тебе — пока он еще не сделал ничего такого, чтобы так его одаривать, как это делаешь ты. Жирно слишком!

Она молчала, тупо уставившись окно в окно.

Одаривать… Разве она одаривает?

— Лер, ну ты вспомни сама, как ты еще зимой мне говорила, что мой роман с женатиком — это совершенно бесперспективный вариант. Пустая трата сил и времени. Что ничего из этого никогда не получится! И ты была тогда абсолютно права, от первого до последнего слова. Что же теперь изменилось?

Да, она это говорила. И не только говорила, но и иронизировала. А теперь…

— Ты действительно думаешь, что вся эта история — это лишь мой личный бред?

— Я не знаю, Лерик, — вздохнула Полина. — Это может знать только он сам. Но мне кажется, не стоит строить иллюзии и думать, что эта ваша переписка занимает какое-то уж очень большое место в его жизни. Мужчины — они другие, менее эмоциональные, что ли… Я, конечно, не хочу сказать, что твой папа прав, и ты для этого Леши только развлечение, но и считать, что ты для него значишь что-то уж очень серьезное, тоже не следует.

Лера ничего не ответила, все так же рассматривая пейзаж за окном.

Серьезное.

Не серьезное.

— Лерик, прошу тебя, не грусти. Найди себе кого-нибудь еще, отодвинься от этой истории. Смирись с мыслью, что твой Леша спал со своей женой, спит и будет спать с ней, что это и есть его реальная жизнь, и ничего ты с этим уже не поделаешь. Общайся с ним, если хочешь, даже потрахайся, если очень хочется, но не более того. Вот приедет, посмотрите друг на друга, и потом уже думай — нужен он тебе или нет.

Нужен или нет.

Нужен или нет…

Она прикусила губу и повернулась к Полине:

— Хорошо. Я постараюсь.

* * *

Не хочет.

Не нужно.

Господи, что происходит?

Она медленно шла по кривой узкой улице вверх к станции метро — на часах было уже больше 11 вечера, завтра нужно было на работу, и она вдруг ощутила внутри безотчетный липкий страх.

— …а этот пермский прохвост и тут, и там успевает жизни порадоваться: и жену потрахивает, и нашей тетехе сказки про любовь рассказывает!

Она столько раз себя уговаривала, что все на самом деле совсем не так. И иногда ей даже удавалось это. Тяжелее всего было в те дни, когда по каким-то причинам Леша не мог проводить с ней время, ссылаясь на дела, сидение с трехлетним сыном или работу. В такие вечера она чувствовала себя заброшенной и с огромным трудом удерживалась от всякого рода опрометчивых, бессмысленных слов.

— Ну, во-первых, твой папа прав: если бы Леша очень сильно хотел, он бы давно уже к тебе приехал…

Давно бы приехал. Если бы хотел.