Та, которая видит. Запах зла

— У менодиан был пленник — дун-маг, которого они держали в подземной темнице. Они не казнили его, потому что менодиане — они же трусы! — убивать не любят. Они обрекли его на многолетнее заключение и полагали, что вырваться на волю он не сможет, потому что его камера находилась глубоко под землей. Допускались к нему только обладающие Взглядом, на которых его магия не действовала. — Мортред с искренним весельем усмехнулся. — Я про него, конечно, прослышал.

Я догадалась, что случилось дальше. Неизбежность избранного Гетелредом пути была мне ясна, как лунная дорожка на спокойной воде.

— И тогда ты воспользовался иллюзией, чтобы проникнуть к дун-магу, — сказала я. — Ты предложил ему свободу в обмен на могущество. — У меня перехватило дыхание при одной мысли об этом.

— Разговаривать с тобой, Блейз, — чистое удовольствие, — ответил Мортред, хотя на лице его было написано не удовольствие, а злоба. — Люблю догадливых.

— Ты сознательно попросил осквернить себя…

— Силв-магией никого нельзя убить, — тихо сказал Мортред, — а убить я хотел очень многих.

Я не сразу смогла заговорить снова.

— Тот маг, должно быть, не слишком хорошо знал свое дело: он не научил тебя, как избежать последствий использования силы самому.

На это Мортред ничего не ответил; он продолжал развивать свою мысль.

— Я ведь был, как ты понимаешь, не оскверненным силвом. Почему, по-твоему, я так могуществен? Я приветствовал соединение противоположностей. Это было не осквернение, а обращение. Я радовался ему, я приветствовал свое могущество. Ах, Блейз, ты и представить себе не можешь, каково это — чувствовать в себе силу! Я так и не смог понять, почему силвы, которых я подчиняю себе, сопротивляются. Сопротивление делает их слабыми, они часто не могут разобраться в себе и становятся способными только подчиняться. Наверное, отсутствие у них инициативы должно меня радовать — никто из них никогда не будет мне опасен. Именно то, что тогда произошло со мной, подало мне идею превращения силвов в злых колдунов. Мне просто не удавалось осуществить ее на практике до последнего времени, когда ко мне начала возвращаться сила.

— Ты ведь не собирался топить острова, верно? — Эта мысль возникла у меня непонятно откуда.

— Нет, конечно. Я хотел уничтожить только часть — я ведь собирался править Дастелами. — Мортред пожал плечами. — У меня просто оказалось больше сил, чем я ожидал, да и неопытен я был в те времена. — Он криво улыбнулся. — Мой дорогой дедушка, конечно, послал за мной погоню, и возглавил ее дядюшка Винсен. Весь Скодарт и окружающие острова восстали против них. Ты вроде бы хорошо знаешь историю — представь себе, какой кровопролитной была гражданская война. Я просто выжидал, стремясь сначала научиться управлять своей силой. Менодиане, конечно, отвернулись от меня, как только учуяли во мне дун-магию. — Мортред снова пожал плечами. — Это уже не имело значения. К тому времени у меня была собственная армия. Я надумал утопить столицу вместе с дворцом деда и его гвардейцами; вместо этого в море погрузился весь архипелаг. Как же это было… эффектно! Думаю, я повторил бы все снова, окажись я в том же положении, что и тогда.

— А птицы? — спросила я. — Почему ты превратил островитян в птиц? — Я старалась не показать Мортреду охвативший меня мучительный страх: этот человек обладал невероятной силой, большей, чем кто-либо другой. Может быть, он и в самом деле способен повторить свое ужасное деяние? Способен ли он на такое сейчас?

— Когда я увидел, что случилось, я не захотел, чтобы умерли все, — объяснил Мортред. — Разве это было бы настоящим наказанием? Гораздо лучше было оставить их в живых надолго — чтобы они поняли, что я сделал с ними и с их островами! Маленькие, незаметные птички, любую из которых человек с легкостью раздавит в руке или посадит в клетку… но сохраняющие все ужасные воспоминания. — Мортред злорадно улыбнулся.

Если он собирался поразить меня, то вполне в этом преуспел. Полное равнодушие к страданиям жертв, отсутствие раскаяния — их, возможно, следовало ожидать, и все же огромность его преступления потрясала.

Мортред, заметивший мою реакцию, явно ею наслаждался.

— Оно того стоило, Блейз! Стоило моего искалеченного тела, стоило бесконечных лет слабости, когда я едва мог сотворить ерундовое заклинание, стоило долгого ожидания. — Улыбка Мортреда стала издевательской. — Потопление Дастел было самым впечатляющим оргазмом, который мир только видел или увидит в будущем.

С этими словами он двинулся к дверям, собираясь выйти из амбара. Мортред так наслаждался подобным финалом, что я решила подпортить ему удовольствие.

— Как звали твоих маленьких сестричек, Гетелред?

Злой колдун застыл на месте.

Может быть, у меня и не такой чуткий нос, как у Гилфитера, но уязвимые места у любого человека я чую сразу же. Я знала, что мои слова не сделают мою судьбу более легкой, но это уже не имело значения. Мне было необходимо увидеть, как он корчится от боли.

Что ж, я ведь никогда и не говорила, будто я — славная девочка…

От агента по особым поручениям Ш. айсо Фаболда,

Департамент разведки,