Та, которая видит

— Ты только сегодня утром сошла с рыбачьего судна, верно? И ты уже знаешь, что на косе что-то происходит? Кто, черт побери, ты такая, моя красавица?

Забыв о недавнем веселье, мы обнюхивали друг друга, как пара настороженных псов. Так могло продолжаться всю ночь, и ни один из нас так и не сказал бы ничего важного. Кто-то должен был найти выход из положения. Я ухмыльнулась:

— Кто-то очень похожий на тебя, мне кажется. Я взялась за поручение ради денег, которые мне очень нужны. А больше всего я дорожу своей шкурой. Я не любительница наступать людям на ноги, Ниамор, особенно тем, кто больше и сильнее — фигурально выражаясь, — чем я сама. Поэтому я очень хотела бы знать, куда лучше не соваться.

Ниамор кивнул, принимая мое объяснение:

— Да, в таком случае у нас и, правда, много общего. Мне так и показалось, что я узнаю родственную душу. Блейз, послушай моего совета и сматывайся отсюда. Хоть ты и полукровка и, держу пари, гражданства не имеешь, — он откинул волосы с моего левого уха и коснулся лишенной татуировки мочки, — а потому нигде в других местах не пользуешься гостеприимством, лучше бы тебе поискать свою рабыню на каком-нибудь другом острове. Так будет безопаснее.

— Да брось, Ниамор, где еще я найду рабыню-цирказеанку, да к тому же молодую и смазливую? На большинстве островов рабство запрещено, за исключением торговли осужденными, ты же знаешь. Хранители другого не потерпели бы. Ты не поверишь: даже работорговцы с корабля с Цирказе называют свой товар «наемными работниками».

— Тебе следовало согласиться на мое предложение добыть для тебя ту девчонку, что живет в гостинице. Все было бы гораздо проще. Она все равно и мечтать не может о том, чтобы покинуть косу Гортан целой и невредимой. — В голосе Ниамора звучало жизнерадостное безразличие к ее судьбе.

— Кто бы ни связался с этой голубоглазой милашкой, — сказала я, — скоро обнаружит, что иметь с ней дело все равно, что носить воду решетом.

Мои слова заинтересовали Ниамора, но расспрашивать меня он не стал: должно быть, почувствовал, что больше я ничего не скажу. Вместо этого он снова вернулся к моему первому вопросу.

— Блейз, я понятия не имею, что творится тут в последнее время, а подобное признание от человека вроде меня кое-что значит. До сих пор я оставался в живых и преуспевал потому, что всегда знал, что происходит. Раньше я знал здешний народ… а теперь всерьез подумываю о том, чтобы навсегда отряхнуть рыбью чешую Гортана со своих подошв, и тебе советую то же. Половина жителей Гортанской Пристани перепугана до смерти, но держит рот на замке. Уж слишком они дрожат за свои шкуры.

Я уловила его неуверенность. Ниамор все еще был не особенно уверен, что может мне доверять, — как, впрочем, и я в его отношении. Я не думала, чтобы дун-магия была его рук делом, но подтверждения этому не имела. Сейчас от него не разило чарами. Я в душе прокляла неожиданную ограниченность своего Взгляда. Мне оставалось только доверять своим инстинктам… и я решила рискнуть.

— Дун-магия? — спросила я.

Ниамор бросил на меня острый взгляд и еще больше понизил голос:

— Не знаю. У меня нет Взгляда.

— У меня есть. — Такого признания было достаточно, чтобы, будь он дун-магом, обречь меня на смерть. — Здесь все время чувствуется зловоние дун-магии. Я почувствовала запах, как только сошла на берег.

— Дерьмо! — Ниамор посмотрел на меня с большим уважением. — Ты очень рисковала, признаваясь в этом мне. Думаю, ты, конечно, определила, что я не маг, но ведь я мог бы оказаться его подручным.

Я пожала плечами:

— Тогда мне конец. Жизнь полна опасностей. А что, если я тебе солгала?

Ниамор криво улыбнулся:

— Жизнь — дерьмо, верно? Проклятие, Блейз, нам с тобой лучше работать на пару. Мы много делишек могли бы провернуть.

— Я одиночка, Ниамор, и всегда такой была. Впрочем, если ты найдешь для меня цирказеанскую рабыню, я заплачу тебе процент, да еще и останусь твоей должницей. А пока что скажи: ты догадываешься, кто занимается дун-магией?

— Э-э… нет. До сих пор я даже не был уверен, что дело нечисто, хотя в последнее время стали случаться чертовски странные смерти, да к тому же еще и очень мучительные. Ходят слухи о людях, замученных до смерти или сгнивших живьем. А еще одна из деревень на побережье стала очень опасным местом. Похоже, что никто, отправившийся туда, обратно не возвращается. Деревушка называется Крид. Мою постель иногда согревала девчонка из Крида, и уже несколько недель она не показывается. Только вот кто стоит за всем этим, я не знаю, — помолчав, добавил Ниамор.

— Не знаешь совсем ничего?

— Ну, с определенной уверенностью я могу назвать тебе главных приспешников дун-мага, — протянул Ниамор.

— Это интересно. Продолжай.