Та, которой нет

Бархатов был успешен и хорош собой. Любая женщина задерживала свой взгляд на его лице и фигуре, замирала от звука его голоса и дрожала от случайного прикосновения. Вот только Бархатов старался ни к кому не прикасаться даже случайно. Он был достаточно брезглив и бережлив по отношению к себе, и именно это влияло на выбор его окружения. Вероника не была глупой, и тем более, ветреной. Бархатов знал, что она ни с кем не спала и не встречалась, пока находилась в отношениях с ним. Собственно, в каких отношениях — договорённости.

— Ты же сам сказал… Что она… она для тебя… — Вероника вцепилась в его ремень и почти повисла на нём, не закончив предложения.

Бархатов смотрел на неё сверху вниз — на то, как она пытается одеревеневшими пальцами расстегнуть этот чертов ремень, как её светлая макушка подрагивает от еле сдерживаемых рыданий. Он отодрал от себя её руки и прорычал:

— Умойся. Не хватало ещё, чтобы тебя увидели с таким лицом. — Затем Кирилл вернулся за стол и тяжело опустился в кресло.

— И-извините, — прошептала Вероника, но Бархатов уже не видел её лица.

— Убери здесь всё. И… забудем про это недоразумение.

Вероника засуетилась, промокая разлитую воду бумажными салфетками:

— Звонил Гордецкий, — она высморкалась. — Опять спрашивал, что ты… вы решили по поводу реконструкции. Напоминал про обещание.

Кирилл потёр левую ладонь — верный признак прибыли. Странно так реагировать на слова о Гордецком — что можно взять с этого придурка и его вертепа, то бишь, театра. Бархатов покачал головой — зря он так… Стасю он нашёл именно там.

— Что ему передать? — робко вставила Вероника.

— Ты его любишь? — вдруг глухо спросил Бархатов.

— К-кого? — не поняла секретарша.

— Того — за кого замуж выходишь.

— Он очень хороший, — снова покраснела Вероника. — Мне с ним спокойно…

— Дура ты…

— Ага, — быстро согласилась она. Губы ее опять страдальчески задергались. — Кирилл, мне очень жаль…

— Ладно, иди. Забудь всё, — поморщился Бархатов.

— Спасибо, Кирилл… Андреевич, — Вероника приложила руки с осколками стакана к груди и попятилась к выходу. — И вообще, спасибо за всё! За клинику, за маму… Сама бы я не смогла, это такие деньги… Спасибо…

Когда дверь за ней закрылась, Бархатов нахмурился. Ах да, конечно, мать Вероники с каким-то заболеванием — он даже не углублялся в эту тему. Пансионат, уход, сиделка…

— Какого чёрта? — хрипло произнёс он и сжал голову в тисках собственных рук.

10

Воскресенье. Влада

Выходной день прошёл словно в тумане. Перед глазами Влады постоянно возникала картинка из ресторана, Бархатов и Стася. Внутри зародилось какое-то новое чувство, замешанное на злости и сожалении. Его горечь разъедала, изводила, лишала сил. Ко всему прочему добавилось першение в горле и головокружение. В субботний вечер она промёрзла и снаружи, и внутри.

Никакие слова и мысли не способны были успокоить её. Хотелось выть от осознания собственной никчёмности. На что она надеялась? Что Бархатов выберет её? Нет, нет и нет!!! Но не Стасю же… Чёртова Стася…

* * *

Почему ты бегаешь от меня? — Стася поймала её у двери в туалет.

Влада огляделась и напряглась, оставшись с ней наедине.

— Я не бегаю. Уроков много.

— А… — усмехнулась Стася. — А я думала, боишься, что побью.

У Влады перехватило дыхание, что не осталось незамеченным. Стася скривила губы:

— Ладно, я всё поняла. Подарок хоть понравился? Быстро нашла?

Влада сунула руку в карман и нащупала цепочку.

— Да… Я тебе ее верну.

— Вернёшь? — удивилась Иволгина. — Не надо, носи! — Она развернулась и зашагала по коридору прочь.

Забор заварили. Вечером, когда Влада находилась в комнате, её соседки бурно обсуждали последние события. Влада лежала на кровати, вперившись глазами в книгу, не в силах прочитать ни единого слова. Она прислушивалась к разговору девочек, но сама помалкивала. Стасе досталось от старших ребят. Про Владу не было сказано ни слова. Иволгину она видела потом с синяком на скуле, но та продолжала хохмить и заниматься своей балетной гимнастикой во дворе каждое утро. Авторитет Стаси не упал, ее будто бы даже поддерживали. Стася вела себя как ни в чём не бывало и с Владой — здоровалась коротким «привет!» и проходила мимо.

Так продолжалось некоторое время. Недели через три после случившегося Стася заглянула к ней в комнату и попросила черную водолазку на выступление. Влада, разумеется, дала.

Она знала, что Стася будет танцевать перед всеми на сцене. Репетиции, которые проходили в актовом зале, привлекали внимание не только преподавателей, но и воспитанников. На концерт должны были приехать спонсоры и люди из попечительского совета.

Влада тоже ходила смотреть на эти репетиции. Стояла чуть поодаль, пока на сцене голосил местный квартет, читались стихи и показывались простенькие фокусы. И только в двух случаях она не выдерживала и подходила ближе — когда начинала бренчать гитара в руках Егора Коломийцева, и когда выпархивала Стася.