Та, которую я люблю

И всегда можно было поехать в Листвянку и просто пожить там на всём готовом. Там всегда находилось кому занять Андрюшу, и даже Наташу можно было вывести на прогулку не матери, а кому-нибудь ещё, например, деду Валентину, если он вдруг свободен.

Наташа напоминала Веронике сестрицу Катерину – та тоже была в детстве плаксивой и требовательной. Детка признавала только мать, и ещё Полину Николаевну. Та умела договориться с самым капризным младенцем, и помощь её была неоценима. Но когда Наташа была в духе, то так очаровательно улыбалась, что отец и дед просто таяли. Не говоря уже о прочих родственниках.

Сейчас же Наташа тихонько хныкала в фоновом режиме. Ну, это ещё ничего. Говорят, Аннушка, чуть что, орала, как будто её режут. А сейчас – вежливая воспитанная девочка целых одиннадцати лет.

Тихо отворилась дверь, вошла Полина Николаевна.

– Не спит?

– Нет, – помотала головой Вероника.

– Давай её сюда, я посижу. Иди, поешь, и вообще выдохни.

Наташа захлопала глазищами, увидела бабушку, попыталась завопить… и передумала. Только вздохнула.

Вероника, неслышно ступая, вышла из детской.

Когда не было большого сборища, ели не в столовой, а в гостиной рядом с кухней. Вероника только сунулась на кухню, как была замечена Ниной Фёдоровной, усажена, перед ней появилась чашка чаю и тарелка с пирожками.

Она съела один, выпила чай, а потом откинулась на высокую спинку стула и задремала.

3. Линни

Я незаконною фигурою вступил в игру

Олег Медведев

Возвращение в Листвянку всегда было для Линни возвращением в детство. Возвращением в то лучшее, что было в детстве. Подняться на горку, посидеть на берегу Байкала, побросать камешки в воду. Побродить по родительскому дому. Встретиться с братьями и их домочадцами. И с друзьями, которых с каждым годом оставалось в Иркутске всё меньше, но всё же пока ещё было к кому завалиться в гости.

Линни проснулась и просто валялась – ну каникулы же, в самом деле. И плевать, что пять часов, она только сегодня утром с самолёта. И вообще, дома-то ещё только одиннадцать, даже полудня нет. Для выходного – самое то.

На улице, под открытым окном болтали дети – Аннушка, Сашка и кто-то ещё, наверное – друзья Сашки. Обсуждали, сколько пирожков нужно добыть Аннушке на кухне – из всех детей, старших и младших, ей это удавалось лучше всего.

– Восемь! Всем по два!

– Да ну, по два тебе, и так жирный, треснешь!

– Сам треснешь!

– А мне? А мне-мне-мне?

– А рука в говне! И вообще, нехрен орать, мама спит!

Линни тихонько засмеялась – эта последняя реплика принадлежала, ясное дело, Анне, вежливой воспитанной девочке, лучшей ученице своего класса в закрытой женской школе при монастыре Санта-Магдалена ди Маре, что недалеко от Рима. И хорошо, что её не слышат строгие преподаватели, в конце-то концов, у ребёнка тоже каникулы. Опять же – помнит, что мама спит, чудесная девочка.

Тем временем экспедиция за пирожками началась, и под окном стало тихо. Линни встала, привела себя в божеский вид и отправилась вниз.

Тётя Нина заохала, крикнула кому-то, чтобы поставили кофе, сунула в руки тарелку с выпечкой. И велела идти в гостиную – мол, там как раз Вероника чай пьёт.

Веронику Линни не видела с Нового года, когда они с Анной ненадолго приезжали в Иркутск. Надо сказать, выглядела Вероника плохо. Как половина от той, прежней, которую Вик нашёл на работе и привёл в их семью. Нет, всё понятно, дети-погодки и никакого здоровья не осталось, но всё же!

Вероника дремала. Линни хотела уже уйти на кухню, но задела стул, тот скрипнул, Вероника проснулась.

– Ой, Линочка, привет! – она встала и обняла Линни.

– Привет. Что, совсем всё плохо?

– Да просто зубы у Наташи, – отмахнулась Вероника. – Это же не навсегда.

– А Таня?

– Таня с Андрюшей гуляют. Наташа с Таней не остаётся.

– А сейчас? Спит?

– Куда там! Полина Николаевна, всех ей благ, отпустила меня поесть.

– Мама супер, – согласилась Линни. – Могу я потом попробовать, хочешь? Фирменная колыбельная усыпит любого младенца.

– Ох, я уже на всё согласна. Как это – побежала мышка-мать тётю кошку в няньки звать. Приходи к нам, тётя кошка, нашу детку покачать. Видишь – одни детские стихи в голове остались.

– Это пройдёт, – кивнула Линни. – Вот на работу выберешься – и пройдёт.

– Да какая тут работа, – махнула рукой Вероника. – На моём месте совсем другой человек.

– Ой, можно подумать, для тебя в «Продлесе» места не найдётся! Не поверю, – покачала головой Линни.

– Не знаю. Я ж не хочу никого двигать только потому, что я невестка хозяина.

Тётя Нина появилась с большим кофейником на подносе.

– Лина, детка, отнеси отцу кофе, будь добра. Ни одних рук свободных нет! Заодно и себе возьмёшь.

– О, не вопрос, – Линни подхватила поднос. – Он в кабинете?

– Да, просил принести туда.

Линни подмигнула Веронике и отправилась наверх.

– Тук-тук-тук, пришёл страшный кофейный зверь, он уже выпил весь кофе в доме и пришёл сюда в поисках самой маленькой и самой вкусной чашечки, – пропела Линни низким грудным голосом.

Дверь кабинета отворилась, отец пригласил её зайти.

– Ты уже встала, детка? Всё хорошо?