Та, которую я... (СИ)

— Какой амулет? — с отрешенным видом переспросила она. — Я не понимаю о чем речь. Никуда я не впадала, и никаких амулетов у меня не было.

«Черт! Ясно! Княжна в этом деле мне не помощница», — с сожалением подумал я.

— Меня неотвратимо продолжают беспокоить видения, — вдруг сокрушенно сказала Аделаида. — И отныне я склонна полагать, что это вовсе не сны. Мне приходится бывать в совершенно другом мире. Причем наяву. Правда, всё это происходит кратковременными всполохами.

«Так вот что ее тревожит! Тоже мне! Размечтался! Моя участь ее нисколько не волнует!» — раздраженно подумал я, всматриваясь в девицу и прикидывая, стоит ли напоследок мне еще разок применить хитрое заклинание раздевания?

— И уже очевидно, что внутри меня появляется другая… — тихо добавила княжна. — Вот она питает к тебе определенные симпатии и вынуждает меня постоянно прощать тебя за всё что угодно. За то, за что я бы тебя никогда не простила.

«Ох, ну хоть в этом есть ощутимая польза от Алиски», — тяжело вздохнул я, нервно вращая на пальце служебное кольцо.

— Мне нужно будет уехать из поместья. На время, — угрюмо сообщил я княжне.

— Тебя ведь не казнят, побудешь в услужении у Акакия, — отозвалась она задумчиво. — Это самое легкое и приемлемое для тебя наказание.

— Совсем неприемлемое! — взбеленился я, и тут моя жалость к Аделаиде абсолютно исчезла.

Я мгновенно решил: скоро возвращусь с амулетом, и пусть с этой бесчувственной девицей произойдет то, что произойдет! Мне плевать! Лишь бы проверить — смогу ли я открыть «окно» в свой мир и вернуться домой.

— Хорошо, — почти беззвучно сказала Аделаида и тотчас продолжила слабым голосом: — Существует легенда, будто бы есть кулон Селены. Только где он — никто не знает. Тот, кто разыщет кулон, сумеет объединить все благородные семейства Селеноградии под своим началом. Конечно же, это просто легенда. Но всякое возможно. Так вот, если найдешь его во время своих странствий и вручишь моему отцу, то тебя простят за свершенные и за все будущие проступки. Никто не посмеет и слова против сказать. Тогда наш род станет самым могущественным, а мой отец — единственный по своим моральным качествам подходящий кандидат — займет престол мирным путем. Так лучше будет для разрушающегося государства. Важно чтобы кулон, если он есть на самом деле, попал в хорошие руки. В руки того человека, который объединит рода и прекратит междоусобицу. Но если он попадет к плохому человеку с черной душой, то Селеноградия получит жестокого диктатора. К великому ужасу настала эпоха, когда без кулона ни один род не подчинится другому, пока у его горла не окажется нож противника… Кроме того при положительном результате ты сможешь рассчитывать на мою руку и сердце. Ведь такой поступок — это все равно как совершить подвиг в мою честь.

— Ну да, — саркастично буркнул себе под нос. — Любому рыцарю в какой-то момент надоедает торчать возле дамы своего сердца и он спешит на подвиги в ее честь… Лишь бы подальше от нее свалить…

Хорошо, что княжна не расслышала мои слова.

— Ты случайно не знаешь, кто появляется во мне? — уточнила Аделаида. — И почему она к тебе так неравнодушна? Чувствую, какая-то неразрывная связь у нее с тобой.

«Ага. Я ж ее, Алиску, проклял», — мысленно усмехнулся я, а вслух сказал:

— Не знаю, ваше сиятельство. А насчет руки и сердца, вы же пошутили? У меня ведь нет шансов?

— Отчего же? — прищурилась она, как мне показалось с определенным лукавством. — Пока я свободная девушка, шансы есть у каждого соискателя. А ты если примешь титул, то вполне можешь оказаться в их числе. Хотя уже вряд ли князь заговорит о твоем Пожаловании после минувших событий…

«Знала бы она, какие события еще произошли. Но это пока только между мной и Акакием», — ухмыльнулся я мысленно и пояснил горделиво:

— Я так понимаю, кулон Селены — это то же самое, что и пресловутые обруверты. Но коль вы все-таки смеяться вздумали, то напомню, что это не вы меня посылаете, это я сам ухожу.

Внезапно княжна взглянула на меня с искренним состраданием. Мне стало не по себе: отчасти мне было стыдно, отчасти я сам себе стал противен за свое поведение и не очень-то доброе отношение к Аделаиде. И я торопливо выскочил из зала.

Краем глаза со всплеском беспокойства заметил, что голова Адели снова исчезла.

Пусть так. Пусть ее чувства даже неподдельны. Но я всё равно вернусь с амулетом, даже если такое действо станет угрозой для жизни княжны.

По мне лучше быть невостребованным и бесполезным управляющим мусорными отходами, но зато — дома.

Я не стремился попасть в этот мир, потому имею полное моральное право использовать любую возможность, чтобы вернуть всё на свои места.

Но уж если я не отыщу путь обратно в свою реальность, то, пожалуй, можно будет рассмотреть и такой вариант — попытать счастья, набиваясь в женихи к Аделаиде.

Хмырю Акакию это позволительно, а чем я хуже?

Конечно, если она выживет после того, как я устрою очередную «очную ставку» амулета с Родовым Очагом в обязательном присутствии княжны.

Иначе никак.