Та, которую я...

— Так, а почему же их охраняют так тщательно? — уточнил я, кое-как унимая волнение в паху.

— Завтра госпожа смотр учинит, она такое любит устраивать, а потом уж… — со знанием дела пояснил Пахом.

Я не стал вдаваться в подробности, поскольку товарищ устал с дороги и спешил поскорее на отдых, показывая это всем своим видом. И я не пытался его больше задерживать.

Естественно, я отправился к графине, чтобы вызнать у нее поконкретнее и максимально детализировано про «любовь и ласку», которые она мне сулила давеча. Хотя бы напомнить ей об этом. Вдруг она уже позабыла?

— Да будет тебе девица. Именная, — успокоила меня Агата, выслушав мои сбивчивые намеки и пожелания. — Сама подберу. Ты для меня теперь очень важен.

«Ну ладно, смотр так смотр. Завтра так завтра», — немного утешился я.

Всю ночь меня одолевали эротические сны. Правда, главной героиней моих сновидений была ТА, КОТОРУЮ Я в реальности почти что познал как женщину. Ну, если бы у нее имелось то, что можно было познавать…

Хотя идентичное тело Аделаиды открыло мне глаза на прелести Алиски. Да и к самой княжне я, кажется, был совсем неравнодушен.

Зато теперь во снах, к моему удовольствию, я познавал ее и познавал. И проделывал это без передышки до самого утра, не пытаясь разобраться: Алиска это или Адель…

* * *

Лишь забрезжило утро, я с определенным сожалением проснулся. Зачастую ведь фантазии намного приятнее и насыщеннее реалий.

Однако натуральную женскую плоть не заменят даже самые невообразимые и сладострастные, но всего лишь воображаемые сексуальные «конструкции».

Агатцы, всяких рангов и возрастов, небольшими группами стекались к площади. Я, конечно, поспешно собравшись, направился туда же. Каких-либо особых приготовлений к долгожданному смотру там не проводили.

А зачем?

Понятно, что внимание мужского сообщества будет приковано лишь к участницам, так что дополнительные декорации ни к чему.

Ждали совсем ничего — около часа примерно. Видимо, Агата решила не играть долго на низменных чувствах и желаниях своих воинов, и зрелище началось.

Девиц привели под одобрительный гвалт восторженной толпы. Они смущенно сбились в кучку на краю площади под неусыпным надзором их суровых охранников.

Вскоре появилась и сама графиня. Она въехала на площадь на своем белом жеребце, медленно пересекла ее под приветственные возгласы агатцев и, спешившись, уселась в заранее установленное для нее высокое деревянное кресло, похожее на трон.

Ну, это я так предположил, будто бы это ее походный трон.

В этот раз аристократка отчего-то изменила своей софе. Может быть, таким образом она задавала настрой на грядущие планы — мол, хватит разлеживаться, повеселимся напоследок и пора переходить к активным действиям.

— Мои доблестные воины! — воскликнула Агата, царственно взмахнув рукой. — Кто-то из вас, возможно, считает, что я вас мало балую. Так вот вам баловство! Получайте в полной мере!

Какая дамочка в темном глухом платье с подолом до пят появилась позади пленниц и по-хозяйски ворвалась в их нестройные ряды. Она держала в руках кожаную плетку и угрожающе помахивала ей. Раньше я эту дамочку не видел. Позже узнал, что это незаметная и незаменимая прислужница графини по имени Берта. Никто не знал, откуда она взялась, поговаривали, что, возможно, она из кочевников. Нрава она была буйного и непредсказуемого под стать хозяйке, так что ее опасались даже боевые холопы.

Берта придирчивым взглядом окинула пленных девиц и ткнула плетью в нескольких из них. По ее сигналу молчаливые стражники оттеснили обозначенных пленниц от общей массы, взяли их в кольцо, и вывели на центр площади.

Выхватив из их кольца первую девицу, Берта бесцеремонно сорвала с нее всю одежду и погнала вдоль ликующей толпы, через шаг потчуя пленницу хлесткими ударами и громко приговаривая:

— Тряси грудью! Верти задницей! Тряси грудью! Верти задницей!

Под дикие вопли, стоны и сладкоречивые возгласы агатцев служанка Агаты проделала так с каждой девицей из первой партии. Особо строптивым девам, прикрывающим свои прелести руками и сгибающимися в трипогибели от стыда и неловкости, пришлось изрядно отведать укусов плетки Берты.

Но каждая в итоге сдавалась и выполняла неумолимые указания суровой дамочки, развлекая зрителей волнующими телодвижениями и амплитудными покачиваниями своих разномастных форм.

За первой партией последовала вторая, затем третья…

Те из девиц, кто уже прошел по площади, смущаясь, причитая и рыдая в семь ручьев, сбились в кучку в сторонке, стараясь прикрыться оставшимися обрывками одежды.

Глядя на них, мне стало не по себе.

Ну а что я мог? Да и мало на Земле и, наверное, на Луне тоже, найдется безрассудных смельчаков, кто решится даже заговорить о порядочности и всяком таком посреди беснующейся толпы. К тому же позвякивающие «бубенцы» сейчас были моим главным центром управления организма и мозга в том числе, впрочем, как и у всех окружающих агатцев.

Смотр продолжался до тех пор, пока все пленницы не предстали в чем мать родила перед «стадом животных», переполненных страстью и мужским задором, — частью этого «стада» был и я.