Та, которую я...

— Он догоняет! Клык тебе в кадык! Ходу! Бегом! Бегом! Да не человек он вовсе! Спаси нас, Селена!

Я предвкушал расплату, проворачивая в голове варианты предстоящих унижений злодеев. Убивать их я, конечно, не собирался, но воздать им сполна за их бесчинство жаждал каждой клеточкой своего организма. И намеревался проделать это с особым пристрастием.

Едва проходимцы заскочили за поворот, на небе появилось несколько огненных шаров. Пылающие каменюки неистово неслись к земле и угодили именно туда, где находились убегавшие от меня подлые мужички.

Когда пыль рассеялась, я осторожно приблизился к месту природной катастрофы. Понятное дело, что от моих обидчиков не осталось и следа — часть столичного тракта начисто расколошматили небесные тела, образовав пару небольших кратеров. Остальные метеориты упали чуть поодаль от дороги.

«Похоже, здешняя богиня Селена тоже не прочь иногда пометить шельму», — злорадно подумал я.

Свое наказание злодеи получили. А я остался без денег, ну и слегка неудовлетворенным — хотелось все-таки хотя бы пару раз пнуть этих гадов напоследок.

Пренебрежительно плюнул в ближайший кратер.

Ну, вот такой я! Злопамятный. Не умею прощать тех, кто мне нагадил. И даже тех, кто уже поплатился за содеянное.

Но в свое оправдание постоянно убеждаю себя в том, что это нормальная реакция обычного человека. Я ведь первым гадости не затеваю, никого не задираю. Быть может, не всегда у меня это получается, но я стараюсь, по крайней мере.

Так что мой праведный гнев по отношению к обидчикам вполне естественен и его нельзя считать каким-то отклонением от нормы. Вроде и с психикой у меня всё в порядке. Невероятные события, происходящие со мной, конечно, накладывают свой отпечаток, но я держу себя в общепринятых рамках. До поры до времени. А уж если меня доведут, то тут уж никуда не денешься — они сами виноваты.

Наверное, и хорошо, что моим черным планам не суждено было сбыться. Руки марать не пришлось. А обошелся бы я с мужичками наверняка крайне люто.

С чувством глубочайшего презрения я обогнул дымящиеся ямы и устремился в столицу. Пешим путникам несложно миновать образовавшиеся углубления, а вот кареты и телеги вынуждены будут съехать с дороги и петлять по бездорожью в поисках ровной поверхности.

Впрочем, меня этот вопрос совсем не занимал, подумал об этом, чтобы отвлечься.

По мере приближения к столице мое волнение усиливалось. Я переживал: получится ли у меня выяснить хоть что-нибудь за короткий промежуток времени?

Осесть в Селенодоле надолго мне пока ничуть не хотелось.

Вот так. Другие рвутся в столицы, а меня калачом туда не заманишь. Только при крайней нужде я готов «наслаждаться» столичными прелестями жизни.

Однако я уже там бывал. И суровая правда в том, что идти мне, собственно, больше и некуда.

Но все эти «переживания» трогали меня лишь косвенно, на самом деле я всеми силами отпихивал от себя гнетущую мысль, которая настойчиво лезла в мои извилины — вдруг у меня вообще ничего не выйдет, и мне придется навсегда остаться в Селеноградии? И этот не очень-то приятный мне мир станет моим новым домом…

Глава 29

Что ж, вокруг меня простирается империя без императора, а впереди уже завиднелась столица без Родового Очага.

Бывшая столица.

Но новой ведь еще и нет, так что статус Селенодола — весьма мутный, в смысле расплывчатый: ни туда, ни сюда.

Сразу же направился к известному мне постоялому двору, что был на городской окраине. Конечно, уже прошло довольно много времени и наверняка я ни Фомку, ни Устина здесь не найду, но заглянуть надо, чтобы душу успокоить.

Сейчас подвод рядом с постоялым двором сгрудилось в разы больше, чем в прошлый раз, когда я тут бывал. Большинство из них уже были заполнены различным добром: мебелью, скрученными коврами, мягкими перинами и пузатыми подушками, кухонной утварью, сундуками, ящиками и просто огромными узлами с тряпьем.

Видимо, селяне тащили всё, что плохо лежало, и то, что подворачивалось им под руку, по принципу — в хозяйстве пригодится.

Вокруг телег суетились мужички: кто-то возвращался домой, затарившись до предела; кто-то, видно, приехавший недавно, завистливо разглядывал добычу счастливцев.

К своей радости, я заметил Устина!

Бросился к нему со всех ног.

Он исподлобья взглянул на меня — узнал, но радушия не проявил. Нахохлившись, мужичок натягивал широкий полог теперь уже на свой скарб. Его движения были четкими и размеренными. Чувствовался опыт. Понятно, что он приноровился к этой «охоте». Интересно, сколько Устин уже сделал ходок в столицу? Небось прилично успел обогатиться.

— Фомка где? — спросил я, пытаясь сдерживать эмоции.

— Мальчуган? Утек он, — недовольно поморщился Устин.

По его виду было ясно, что утрата юркого помощника в лице Фомки — стала для него неприятным событием.

— И куда он утек? — уточнил я без особой надежды, но чтобы расположить к себе возницу, ухватил край полога и помог его расправить.

— Этого не ведаю, — раздраженно буркнул Устин. — Где-то околачивается неподалеку. Куда ему из столицы деваться-то?