"Та самая Аннушка". Часть первая: "Аннушка и ее Черт" (СИ)

— Хватит, поняла. Я немного о другом, наверное, спрашивала. Почему люди всегда заканчивают войной? Погоди… — я уже открыл рот, но она остановила меня жестом, — я попробую объяснить, почему спрашиваю. Видишь ли, есть такой процесс, который называется «коллапс среза». Живут себе люди, живут, всё у них, вроде, хорошо. Потом раз — мир закрывается, и в нём наступает жопа. Чаще всего начинается с войны, но обычно ей не заканчивается. Приходит пандемия, или наступает ледниковый период, или высыхают все реки, или разливаются все моря, или, как тут, всё тонет в болотах под бесконечным дождём. Как будто мир пытается избавиться от людей, словно организм от заразы. Процесс этот неплохо изучен, но до сих пор нет ответа, что в нём причины, а что — следствия. Коллапс причина войны, или война причина коллапса?

— Для тебя этот вопрос почему-то личный? — спросил я.

— Ну, допустим. Есть причины интересоваться. И всё же?

— Знаешь, я бы поставил на людей. Не знаю, нужна ли причина для коллапса, но для войны отродясь причин не требовалось.

— Значит, по-твоему, война первична?

— Я просто солдат. Но да, я бы поставил на неё. А ты?

— А я вот не знаю… Ладно, проехали. Спать пора.

* * *

Раскочегарившийся в конце концов камин просушил нашу одежду, матрасы и воздух в комнате, и мы, напихав в него остатки мебели, улеглись спать. Одетые и врозь. Я понимаю слово «нет» и даже не намекал ни на что. Но если ванна с пеной окажется на нашем пути, я о себе напомню.

Я прекрасно понимаю, что нафиг ей не сдался. Мне нечего предложить девушке, кроме заезженной цитаты под скрип протеза: «Я старый солдат и не знаю слов любви». Ладно, я ещё не старый, да и цитату она вряд ли узнает. Но если бы её жизненной целью были отношения с кем-то типа меня, то я уверен, она давно бы себе их нашла. А может, так и есть, почём мне знать. Кольца, надо думать, носят не везде.

И всё же, чёрт побери, я попробую. Да, я нищий, бестолковый, одноногий, не так чтобы красивый, ни хрена не понимаю в Мультиверсуме. Да, она не нуждается в партнёре, защитнике и бойфренде.

Но, блин, как же она мне нравится!

Глава 8 Плата за проезд

— Вставай! — пихнула меня в бок ногой Аннушка. — Они рядом.

— Атака? — я рефлекторно схватился за бесполезную винтовку.

Из-за сырости, холода и запаха плесени снилось, что я в блиндаже, операторы дронов засекли противника, надо задержать, пока не подтянется арта… Мне часто снится что-то такое. Да всем снится.

— Караван, — не слишком понятно пояснила она. — Пошли, пока мимо не проехали.

На улице всё так же льёт дождь, неба не видно за тучами, серое хмурое утро отличается от ночи только чуть лучшей видимостью. Дорога скрыта слоем воды, машины по ней почти плывут, медленно разводя волну в свете фар. Самые обычные машины — старенький «лэндкрузер», камазовская вахтовка на военном полноприводном шасси, пара красивых внедорожных автобусов, несколько одинаковых зелёных грузовиков. Всего с десяток единиц техники.

Аннушка замахала с порога фонариком. Головная машина — лифтованный «кукурузер» — сбросила ход и осторожно подкатилась к нам, а остальные погребли себе потихоньку дальше.

— Вы кто такие? — неприветливо спросил, приопустив стекло, бородатый мужчина средних лет.

— Автостопщики, блин! А что, не видно?

— Ну, мало ли, может, вы тут от сырости завелись. Чего дадите за проезд? — он с интересом окинул Аннушку взглядом, и мне сразу захотелось дать ему прикладом в глаз.

— А ты не охренел, караван-баши? — моментально озверела она. — Забыл правила?

— Да кто их теперь помнит? — хмыкнул он. — Лично я попутчиков даром не беру. Хочешь уехать — плати. Нечем платить — отработай. Ну, или оставайся тут, сиди, пока не заквакаешь.

В машине опустилось заднее стекло, оттуда высунулась физиономия какой-то старой, потасканной и морщинистой, как шарпей, тётки с шевелюрой из множества седых косичек и следами запущенного алкоголизма на лице. Бабуся сняла большие круглые очки с разноцветными стёклами, близоруко прищурилась.

— Ты ёбу дался, Мирон? — ткнула она в плечо сухим кулачком мужика. — Это ж Аннушка.

— Та самая? — недоверчиво переспросил он, покосившись назад.

— Зуб даю! — ощерилась бабка.

Зубов — жёлтых, прокуренных и кривых — у неё осталось немного, так что залог ценный.

— Тогда пардону просим, — скривился бородатый. — Недоразумение вышло. Так-то мы завсегда как все, а не как некоторые!

— Вано, а Вано! — сказал он в автомобильную рацию, подтянув к себе микрофон на витом проводе. — Ответь главному.

— Слушаю, главный, — зашипело в динамике.

— Тормозни, пусть люди к тебе сядут.

— Не вопрос, главный.

— На привале поболтаем, — это уже Аннушке. — Не люблю этот срез…

Бабка сделала нам ручкой и подняла стекло, машина двинула вперёд, догоняя голову каравана, а возле нас остановилась вахтовка. Из кабины нам махнул кто-то плохо различимый за запотевшими стёклами — мол, в будку давайте лезьте.